Превратности судьбы

Я шла домой и думала о том, что будет с Метью, когда Фолконы потеряют «Луноловов» из-за меня – его друга. Я стану предательницей. Я была в отчаянии, но ничего не могла сделать: Эдмунд был настроен решительно.

Вечером я снова страдала. Мистер Марш спросил Эмили, не желает ли она еще кусок ростбифа, и получил в ответ саркастическое замечание. Я легла спать с единственным желанием уехать из «Высоких зарослей» и никогда сюда не возвращаться.

Накануне Сочельника мы собрались после ужина в гостиной поиграть в анаграммы. Из-за сильного снегопада Эдмунд приехал позже чем обычно. До полудня небо было ясным, затем всего за час его заволокло серыми тучами. Снег повалил огромными белыми хлопьями, да так сильно, что к тому времени, когда мы сели пить чай, все было укрыто толстым белым покровом. Поезда задерживались, экипажи не могли проехать на холм со станции в Чизлхесте. Эдмунд сказал, что в сугробах прорыли дорожку, чтобы пассажиры могли выйти из вокзала. Из-за метели ему пришлось двадцать минут подниматься на холм, увязая по колено в снегу. Наверху в гостинице он нашел экипаж. Они не доехали двухсот ярдов до «Высоких зарослей»: извозчик отказался ехать дальше. Эдмунд считал, что тогда еще можно было проехать, но спорить не стал.

Снег все шел. В гостиной было тепло: в камине полыхали поленья. Нам было сытно и уютно, ночью мы будем спать в теплых постелях. Я вспомнила миссию. Интересно, что они сейчас делают, как празднуют?

У меня на коленях лежала карточка, на ней были записаны слова для анаграммы. Сейчас была очередь Эдмунда. Он дал нам слова «сан», «ритм» и «горн», нужно было составить одно слово. Аманда, забыв о том, что она теперь взрослая, выкрикивала слова, а потом обнаруживала, что в них есть другие буквы. Эмили смотрела на карточку, поедая шоколадные конфеты. Миссис Грешем сонно вертела в руке карандаш, а мистер Грешем сосредоточенно поджал губы.

Мне в голову ничего не шло. Я подумала, что эта игра невозможна в китайском языке, потому что там нет алфавита. Каждое слово – иероглиф или несколько иероглифов. Это все, что я знала, писать по-китайски я не умела. Без всякой цели я написала «Ченгфу», расположив буквы по кругу. В кружок у меня были записаны и другие слова, я считала, что так легче составить анаграмму. Все еще не задумываясь, я сделала еще один кружок из «Цин Кайфенг», а затем из слов «Тянь-цзинь» и «Шанхай». Интересно, получится ли английское слово из названия китайского города.

– Ох, я сдаюсь, – сказала Аманда. – Скажи, Эдмунд.

– Три минуты еще не прошли. У вас есть пятнадцать секунд, – подбодрил ее Эдмунд, глядя на часы. – Отец, что-нибудь придумал?

– Вертится на языке, – медленно сказал мистер Грешем, хмуро глядя в свою карточку. – Погоди…

– Время! – закричала Аманда. – Да, время вышло. Давай, Эдмунд, называй свое дурацкое слово.

– Морнингстар, – самодовольно улыбнулся Эдмунд.

– Но это же два слова! Папа, так нечестно! Это два слова, правда?

Эдмунд не дал мистеру Грешему вмешаться.

– А вот и нет, Аманда. Я имел в виду не звезду на небе[2], а древнее оружие типа булавы или дубинки с шипами, которое называется морнингстар.

– Все равно нечестно! Откуда мы можем знать такие слова? Папа, скажи, чтобы он не задавался!

Я не слышала, что ответил мистер Грешем, потому что, не мигая, смотрела на буквы в своей карточке. Остальной мир перестал существовать. Почему я раньше не увидела? Ведь это же так просто! Я затаила дыхание. Часть головоломки, которую шестьдесят лет назад составил Джон Фолкон, вдруг стала понятна. А за ней встали на место и остальные фрагменты. Я знала ответ.

Я судорожно вдохнула воздух, готовая победоносно закричать, что я решила загадку. Дверь гостиной отворилась, и вошел мистер Марш. Он был чем-то обеспокоен и, не дожидаясь, когда на него обратят внимание, вмешался в разговор.

– Прошу прощения, сэр. Дело особой важности. Мистер Гарри Фолкон просит вас уделить ему минуту внимания.

Стало тихо. Мистер Грешем медленно поднялся.

– Гарри Фолкон? Здесь?

– Да, сэр. Он ждет на крыльце. Весь в снегу.

– Неужели! – воскликнула миссис Грешем. – Скажите ему, нас нет дома, Марш.

– Прошу прощения, мадам. Это не простой визит, а неотложное дело. Так он мне сказал. Он очень обеспокоен.

– Мне лучше самому сходить и узнать, в чем дело, – неохотно сказал мистер Грешем.

Как только они вместе с мистером Маршем вышли и дверь за ними закрылась, в гостиной начался оживленный разговор. Мне было трудно переключиться на загадочный визит мистера Фолкона, я была одурманена ошеломляющим открытием, которое сделала несколько минут назад.

В это время Эдмунд говорил:

– Все ваши предположения, дамы, совершенно беспочвенны. Мы все узнаем в свое время, предлагаю приберечь свое любопытство и продолжить игру. Давай, Аманда. Твоя очередь. Ты что-нибудь приготовила?