Превратности судьбы (СИ)

Александр, в свою очередь, был не в восторге оттого, что, помимо боевых задач, ему придётся ещё решать вопрос о том, как бы лишний раз не сцепиться с Вадимом. А сделать это было крайне тяжело, потому что оба солдата претендовали на роль лидера, но, как известно, в одной стае двух вожаков быть не может. Это прекрасно понимал и Денисов, который уже успел заметить, что Вадим и Александр мечут молнии в сторону друг друга, но вмешаться не мог: один отряд — один командир, а, следовательно, один лидер — таков приказ!

— Да, нехорошо как-то получилось сегодня днём, — начал Козырев. — Вадим, по-моему, перегнул палку! Хотя чего удивляться, сержанты все такие.

— Не скажи, Димон! Саня Шторм тоже без двух дней сержант, но никто из ребят не обращается к нему на «вы»! Только если офицеры близко!

С этими словами Кирилл подбросил в огонь сухой хворост. Ребята молчали, тишину нарушали только шелест листьев и треск горящих дров.

— Ваш Шторм, — внезапно начал Дима, — он какой-то странный… не такой, как все!

Чудов поднял глаза на нового товарища:

— Да нет, Димон, это только так кажется. На самом деле он классный пацан, и, что самое главное, — отличный друг! Это редкость в наше время! А вот Киреев ваш…

— Вадим тоже нормальный! Он просто злится, что командует не он, а кто-то ещё, тем более, ниже него в звании.

— Да, уж…. Похоже, звания — это его больная тема. Но ты увидишь, что Саня, хоть и младший сержант, но стоит пяти таких, как ваш Вадим!

— Время покажет: поживём — увидим!

На следующий день подъём у десантников был, как и положено по распорядку, в шесть часов. Это утро ничем не отличалось от всех предыдущих: оно было таким же солнечным, всё так же щебетали птицы и шелестели листья на деревьях. С таким же ворчанием выходил из палатки Кирилл Чудов, жалуясь на тяжёлую долю солдата, вынужденного каждый день вставать ни свет ни заря, несмотря на состояние здоровья и погодные условия.

Однако в то же самое время оно было и особенным, потому что каждый из ребят, кому предстояло в этот день идти на задание, чувствовал что-то необычное. Они знали, что кто-то из них может не вернуться назад, но они уверенно смотрели смерти в глаза и были готовы отдать свою жизнь за Отечество, как когда-то это делали их деды и прадеды!

Шторм вышел из палатки и, посмотрев на спящих у костра часовых, улыбнулся той искренней и доброй улыбкой, какая только может быть у солдата, когда он думает о родном доме.

— Вояки! — тихо прошептал он.

Александр подошёл ближе к потухшему костру и громко крикнул:

— Рота подъё-о-ом!

Молодые солдаты, успевшие отслужить только два месяца, резко подскочили и, хлопая сонными глазами, пытались сделать серьёзное выражение лица.

— Извините, товарищ младший сержант. Мы уснули, такого больше не повторится.

— Вы убиты, бойцы, — серьёзно произнёс Шторм. — Вы и все ваши товарищи! Любой боевик снял бы вас в два счёта.

Они виновато смотрели на Александра.

— Идите, приводите себя в порядок!

— Хороший командир дал бы за это по два наряда вне очереди… каждому! — услышал Александр за своей спиной голос Киреева.

— Хороший командир прежде, чем наказывать солдата, разберётся, насколько серьёзна его вина, — ответил Шторм, явно не собираясь уступать сержанту.

— Они уснули при исполнении своих прямых обязанностей, а, значит, нарушили приказ, — продолжал нападение Киреев. — Надеюсь, вы знаете, что бывает, когда солдат нарушает приказ, товарищ младший сержант, — последние слова Вадим значительно выделил.

— Старших офицеров не было, никто не видел, а значит всё в порядке, — отразил словесную атаку Шторм. — Ребятам только исполнилось восемнадцать, надо и с этим немножко считаться!

И, посмотрев в глаза Вадиму, Александр добавил:

— И вам, товарищ сержант, командовать здесь не советую! У вас есть свои люди, вот и следите за тем, как они исполняют свои обязанности! Или что, боитесь, что сдачи дать не сможете? Это же не какие-нибудь малолетки восемнадцатилетние!

Едва только Шторм закончил свою фразу, как получил сокрушительный удар в левый бок. Он был настолько сильный, что дыхание на минуту оборвалось. Вслед за этим последовал ещё один удар по лицу. Шторм упал на землю.

— Никогда не называй меня трусом, ты понял? — начал Киреев.

Александр, вытерев потёкшую из губы кровь, медленно встал на ноги. Он смотрел прямо в глаза Вадиму. Тот стоял, не двигаясь, готовый в любую секунду отразить удар.

— Больше так не делай, — наконец произнёс Шторм, — если не хочешь узнать, что такое боль. Я не даю тебе сдачи только потому, что не хочу создавать себе лишние проблемы из-за заносчивого сержантишки, привыкшего ставить себя выше всех.

— Да ты просто струсил! На словах герой, а на деле…

Но Вадим не успел закончить свою мысль, потому что в это время из палаток стали выходить другие солдаты, а быть зачинщиками драки сержантам не хотелось.

— Потом закончим!

И, смерив Александра злобным взглядом, Киреев направился к палатке.