Презент для незнакомки

Сергея я действительно узнал сразу. Его сильные руки были как бы без плеч и плавно переходили в мощную шею. Коротко остриженная голова казалась непропорционально маленькой, что, почему-то, ассоциировалось с динозавром. Выражение его лица было строгое, подчеркнуто «крутое». Но едва я начал с ним говорить, как попал под очарование его добродушной, обезоруживающей улыбки.

— Не кисло! — сказал он, когда я показал ему два Нининых перстня.

— По-моему, ничего необычного. Типичная «Принцесса» и «Уральская огранка».

— У «Принцессы» бороздки строго параллельны, а здесь, прикинь сам, сходятся, как мухи на помойку. Балдёж же в том, что игра от этого не лажанулась. Кондовая игра.

— А «Уральская огранка» — её секрет утерян.

— «Утерянные секреты» — это байки для лохов. В «Уралочке» — главное угадать протяженность верхней грани, чтобы не пропал кайф от сияния. Если у гранильщика котелок варит, то он это четко проинтуичит. Ну, конечно, нужны приспособления для раскрутки пирамиды.

— Приспособления сложно изготовить?

— Не знаю. Я сам в это не влезал. У нас на фабрике раньше их было много, а потом их спихнули кооперативу.

— Какому кооперативу?

— «Чудо-бур». Теперь он толи ТОО, толи ООО, а раньше был кооперативом при заводе бурового инструмента. На фабрике было туго с зарплатой, всякими финансами и «Чудо-бур» смог по-легкому урвать у нас оборудование, материалы. Сейчас они берут отработанную крошку.

— Какую крошку?

— Ты, что? Ничего не петришь? Каждый лох знает, что алмаз обрабатывается алмазной крошкой. Если его можно взять чем-то другим, то это уже не алмаз, прикинь.

На этом мы распрощались.

«Чудо-бур» — раньше я уже слышал это название. По слухам туда ушел работать Голованов — известный ученый в области прочности кристаллов и теории развития трещин. Избранный заочно во многие иностранные академии, лауреат многих отечественных премий, он, к удивлению всех, в самом начале перестройки ушёл работать в кооператив при заводе бурового инструмента. С тех пор о нем никто ничего не слышал. Какое отношение работы Голованова имели к буровому инструменту, а всё это к фальшивым драгоценностям — представлялось неразрешимой задачей.

* * *

Вода в Сокольнических прудах не такая чистая, как в Люберецком карьере, песчаный пляж — гораздо уже, да и деревья городского парка нельзя сравнивать с их сородичами в Подмосковных лесах. Но то ли близость дома, то ли большое число знакомых, а может просто в силу привычки, мне здесь нравилось больше. На фоне огромных сосен и глубокого карьера ощущается собственная ничтожность и беззащитность. В Сокольниках же я чувствовал, как сама земля питает тело жизненной силой. Поэтому, глядя на здорового атлета, занимавшегося двухпудовыми гирями, я невольно видел себя таким же здоровым и, подняв гири несколько раз, ощущал себя венцом творения, поскольку Солнце было создано для того, чтобы греть меня своими лучами, земля — чтобы я шёл по ней, а деревья, — чтобы наполнять мои лёгкие кислородом. В таком прекрасном настроении я шёл вдоль пруда, когда увидел Марину, сидевшую на стволе поваленного дерева.

— Здравствуй, Мариночка! — Я сел рядом.

— Ой, здрасьте.

К нам, виляя хвостом, подбежал щенок.

— Мариночка, ты знаешь, мне иногда кажется, что человек — не самое совершенное существо. Ведь собаки не умеют врать. К тому же, у человека нет хвоста — органа, свидетельствующего об искренней радости. — В этот раз я говорил о собаках, а она молча улыбалась. Но я решил сменить тему разговора.

— А я раньше не знал, что мы работаем в одном университете.

— Я там не только работаю, но и учусь.

Если бы я получил прямой в голову от Майкла Тайсона, в тот момент, когда в меня ударила молния, то это было бы приятнее, чем это услышать. В университете смотрели сквозь пальцы на полную бездеятельность и, вообще, могли её простить, но в соответствии с писанными и ненаписанными законами высшей школы, связь со студенткой простить не могли. Но в ту минуту меня беспокоил не возможный крах моей университетской карьеры, а то, что Марина, как и всякая студентка, считала университетских сотрудников существами бесполыми и, конечно же, не чувствовала моей руки, лежавший у нее на плече.

— Вы чем-то расстроены? — Марина прервала внезапно наступившее молчание.

— Скорее озадачен. Мне приходится решать одну нетипичную задачу.

— Вроде той, что делали на компьютере?

— Посложнее. — После этого я рассказал ей о странной связи профессора Голованова, ТОО «Чудо-бур» и фальшивых драгоценностях.

— По-моему, это типичная задача на составление гипотез с привлечением информационных систем. Я делала подобный курсовой по информатике.

— Ты смогла бы что-нибудь нащупать?

— Попробую. Напишите мне фамилию профессора и название ТОО.

Ручка у меня была с собой, а из-за отсутствия бумаги пришлось оторвать клочок от сигаретной пачки.

— Ой, мне пора.

Она ушла, держа в руках обрывок картона. Ни на блузке, ни на юбке карманов у нёе не было. А я долго сидел на бревне, глядя ей вслед. Мне очень нравилась её походка.