Презент для незнакомки

Я знал, что из-за вчерашнего избытка коньяка любой сексуальный импульс отзовется, в лучшем случае, головной болью, а то и инсультом, отчего, боясь летального исхода, отодвинулся от нее и, задумываясь о причине её подозрительной бесцеремонности спросил:

— Ночью между нами что-нибудь было?

— И не один раз.

— Не может быть, — я встал из-за стола.

— Сам посмотри в комнатах.

Я поплёлся по длинному коридору, проклиная бездарную планировку. Квартира произвела на меня удручающее впечатление. Диван в гостиной, вместо того, чтобы чинно стоять вдоль стены, непреодолимой баррикадой распростерся по диагонали комнаты. В спальне было не лучше, словно весь списочный состав ОГПУ искал в моей постели план троцкистского заговора. Моё кресло, сидя в котором я любил курить, уставившись в фотографию покойного деда, было перевернуто и, словно ужасный монстр, нацелило на меня четыре рога, которые раньше были безобидными ножками. Я смотрел на портрет деда и думал о том времени, когда мужчины носили прекрасные щегольские усики, и когда девицы не были столь навязчивы, как стоявшая рядом со мной.

— Это ты сама всё перевернула, я здесь не при чём, — заявил я в тот момент, когда тошнота и головная боль образовали внутри меня жуткий альянс.

— Почему ты так решил?

— Потому что не верю в полтергейсты.

— Причем тут полтергейсты?

— Потому что на перевернутом кресле нельзя…

— Нет, можно, — она прервала меня и, расположившись на перевёрнутом кресле, задрала подол платья.

В этой позе её ноги казались ужасно костлявыми и кривыми.

— Прекрати, видеть тебя не могу. — Взяв её за руки, я поднял её с кресла и спросил: — А между прочим, как тебя зовут?

— Нина.

— Слушай, Ниночка. Оставь меня в покое. — Нежно, но настойчиво я оттеснил её к входной двери.

— Прекрати толкаться и, вообще, обижать меня. Я ничего плохого тебе не сделала.

— Что тебе от меня нужно?

— Только скажи, откуда взялись эти фальшивые перстни?

— Я устал от твоих навязчивых идей.

— Это не навязчивая идея. Я попробовала продать эти перстни и в итоге меня ждала масса неприятностей. Я даже провела неделю в следственном изоляторе.

— Ладно. Твоими перстнями займемся в другой раз, а сейчас оставь меня в покое. Ты ведь видишь, я себя плохо чувствую.

— Ну и чёрт с тобой. От тебя сегодня действительно ничего не добьешься. — Она открыла дверь и направилась к лифту.

— Нина, скажи, а тебе со мной понравилось, — спросил я, надеясь в потоке комплиментов и восторгов быстро обнаружить элемент вранья. Враньё — это было единственное, доказывающее, что я ей ничем не обязан и, что у меня с ней ничего не было.

— Почти.

— Что значит «почти»?

— Значит, не считая твоей грубости и склонности к некоторым извращениям.

Я со злостью захлопнул дверь и тотчас почувствовал, что с её уходом на душе, а точнее в теле, стало легче.

Я вернулся на кухню и выпил две чашки растворимого кофе. Мой организм возвращался в нормальное русло. Блаженно расслабившись, я задумался, — с кем же я был на самом деле вчера: с Лидой или с Ниной? Далеко не сразу я понял, что для меня это не имеет никакого значения. И, вообще, нельзя зацикливаться на проблемах, порожденных собственной глупостью. Сбросив с себя бремя этой, а также всех остальных ненужных проблем реальной жизни, я самозабвенно закурил, предавшись абстрактным размышлениям. Абстрактное — это реальное, из которого мы выбросили всё ненужное и противное и потому абстрактные проблемы никогда не вызывают отвращения. На этот раз я сформулировал следующую абстрактную проблему: «Реальны ли реальности прошлого, если в настоящем мы даже сомневаемся в их реальности?»

Когда что-нибудь удачно сформулируешь словами, непременно хочется поговорить с умным человеком. Ленка — вот кто мне был нужен в тот момент. Я взял в руку телефонную трубку:

— Елена Николаевна! — Не официально, а торжественно и уважительно я обратился к ней.

— Извини, дорогой. Прорвало батарею и сейчас я не могу разговаривать.

После этой фразы весь космос с его мировой гармонией зазвучал мощными аккордами телефонных гудков.

«Какими же кретинами считают мужчин умные женщины?» — подумал я и вновь закурил. На этот раз я задумался о конкретных вещах, в том числе и о том, как Ленка в следующий раз объяснит, почему у нее прорвало батарею в жаркий июльский день. Но ведь объяснит. Она же умная женщина.

* * *

То ли оттого, что выходящие на запад окна в моей квартире, создают зной и духоту, не позволяющие ночью заснуть, то ли от выпитого накануне, истинной причины головной боли я не помню. Я помню только её доподлинный факт и потребность в лечении, которое я свёл к горизонтальному положению, принятому в тенистых кустах рядом с прудами и «подключению» с помощью длинного кембрика к трехлитровому термосу, вместившему пакет мандаринового сока, бутылку «Мартини», пару стаканов джина и три горсти ледяных кубиков.