Презент от нашего ствола

– Наджиб, а может, сначала разберемся с ней? – весело спросил бандит, державший Хумайру. Речь верзилы и сама девушка, которая пыталась высвободиться из его рук, не на шутку возбудили в нем похоть. Его глаза замаслились от желания.

– Хорошее предложение, – согласился, немного подумав, Наджиб. – Очень хорошее. Этому щенку, вероятно, будет интересно посмотреть, как с его тетушки стащат шаровары. Он же наверняка не знает, что она прячет в них. А мы ему покажем! И он будет смотреть! Будет смотреть! Он многое увидит перед своей смертью. Ему понравится.

– Да, Наджиб! Да! – только и мог ответить бандит, удерживавший в своих руках Хумайру.

– Что вы тут собрались делать? – спросил Насрулло, который вместе со своими телохранителями неожиданно появился возле бандитов. – Ваши товарищи идут сражаться с врагом, а вы, кажется, решили развлечься с этой женщиной?

– Это наша добыча, – угрюмо сказал Наджиб. – Мальчишка хотел меня убить.

– Это моя добыча! – тоном, не терпящим возражений, заявил Насрулло. – И только мне решать, что с ней делать. А если кто-то считает по-другому, пусть скажет.

– Простите, господин, – верзила повалился в ноги хозяину, а вслед за ним распростерся на земле и его приятель, выпустивший из своих лап девушку.

39

Нападение с тыла для пуштунов, приготовившихся к штурму Ашмароха, стало полной неожиданностью. Они оказались между двух огней, к тому же их вдохновитель албанец Беким уже лежал среди серых валунов с развороченным черепом, благодаря меткому выстрелу Рахматулло, отомстившего за смерть своего дядюшки. Сопротивление выглядело совершенно бесполезным, и первым это понял главарь пуштунов, поднявший руки вверх. Его примеру очень быстро последовали и остальные уцелевшие под перекрестным огнем наемники.

– Кто засел в Ашмарохе? – спросил Насрулло командира наемников, когда его со связанными за спиной руками пинками подвели к таджику. – С кем вы воевали?

– Вы оставите мне жизнь? – спросил пуштун, умоляющими глазами глядя на повелителя снизу вверх.

– Ты знаешь, как меня зовут?

– Да, о великий Насрулло.

– А как еще меня зовут, ты знаешь?

– Знаю, но не могу произнести...

– Произноси!

– Насрулло-мясорубка, о великий!

– Так вот, несчастный, смерть тоже бывает разной. И здесь спрашиваю только я.

– В пещерах трое кяфиров, о великий, – трепеща от ужаса, произнес еще недавно всесильный главарь охранников.

– Европейцы?

– О да, великий!

– И среди них рыжий англичанин, который был с вами?

– Да, великий! Беким приказал взять его живым.

– Твой Беким, пытаясь обмануть меня, перехитрил самого себя, и его мозги теперь сохнут на солнце.

– Он заслужил это, о великий.

– Ты тоже заслужил это! – угрожающе произнес полевой командир.

– Пощади! Умоляю! – заверещал главарь наемников, ползая в пыли у ног Насрулло и целуя землю. – Я не стрелял в твоих людей!

Насрулло полюбовался какое-то время картиной, явно доставлявшей ему немалое удовольствие, а затем произнес брезгливо:

– Ладно. Пока живи. Уберите его.

И пуштуна опять погнали пинками, но на этот раз прочь от Насрулло. А он подозвал к себе молодого таджика с аккуратно подстриженной бородкой:

– Гулом!

– Да, господин.

– Нужно уговорить кяфиров сдаться.

– Беким уже пытался сделать это, я уже допросил пленных.

– Но я ведь не Беким?

– Я не сравниваю вас, господин. Извините меня, – испуганно произнес Гулом.

– Ты пойдешь в пещеру и уговоришь их сдаться.

– Господин, но что я могу им предложить?

– Жизнь. Это главное для каждой земной твари, которая не верует во Всевышнего. Для нас, правоверных, эта жизнь лишь краткий сон перед вечностью. Для кяфиров эта жизнь – все. Они ведь даже в своего Ису толком не верят.

– Беким предлагал им жизнь, кяфиры ему не поверили.

– Опять Беким? Хватит вспоминать предателя! Или тебе нравится произносить имя этого мерзавца?

– Простите, господин, – опять испугался Гулом. – Мне совсем не нравится произносить его имя. Простите.

– Я расскажу тебе, как говорить с неверными.

– Хорошо, господин.

...Для десантников и рыжего секонд-лейтенанта Уэльса появление людей Насрулло тоже стало немалым потрясением. Они возликовали, видя, как валятся от выстрелов в спину осаждавшие их наемники Бекима. Однако вскоре радостное воодушевление сменилось полной противоположностью.

Володя быстро понял, что на пуштунов напали люди того самого полевого командира, на чей завод по производству героина они с Игорем обрушили лавину скальной породы. Перед взрывом он почти весь день смотрел через трубу оптического прицела своего карабина на то, что происходило во дворе крепости, и невольно запомнил нескольких характерных персонажей, которые выделялись из общего ряда, в частности рослого громилу с лохматой темно-каштановой бородой в мелких кольцах. Локис готов был поклясться, что именно этот громила, успевший где-то обжечь лицо, был среди напавших на пуштунов.