Презент от Железной леди

Если бы это была обычная оздоровительная пробежка, можно было бы от души наслаждаться запахами цветущей мимозы, распускающихся платанов, еще бог весть чего. Но мне было не до весенних ароматов. После пяти минут бега у меня закололо в боках, но останавливаться и переходить на шаг не было времени. «Старая лошадь, — выругалась мысленно я, так как ругаться вслух было невозможно: сбивалось дыхание. — И ты туда же. Спала бы в номере, и проблем никаких». Когда я пробегала мимо американских горок, меня пронзила еще одна жуткая мысль: «Вот бегу я, дурочка, по парку, надеясь, что все пройдет под контролем если не Игоря, то уж милиции — точно! А с чего это я, наивная, решила, что все заинтересованные стороны будут в парке точно к началу операции? И милиция и Игорь могут действовать совсем по-другому. Может, они уже в Хосте, а я тут бегу навстречу собственной смерти!»

Но останавливаться я не стала, решив, что, уж если судьба мне умереть тут и таким глупым образом, значит, так мне и надо. Но даже если зто и судьба, сдаваться просто так я не собираюсь. Не на такую напали!

Ровно в четыре я, запыхавшись, подбежала к аттракциону. Горло жгло, а стук сердца, казалось, был слышен по всему парку. У «чертова колеса» не было ни души. Ни бандитов, ни Таньки. «Дела! — подумала я, притулившись к будочке с надписью „Касса“. — Как это прикажете понимать? Класть мне серьги или не класть?» Этот вопрос стоял поострее, чем у Гамлета! Больше ничего в голову не пришло. Окошечко кассы приоткрылось, и чья-то грубая рука схватила меня за волосы. А дальше началось что-то вовсе несусветное — включились прожекторы, ярким светом осветив все вокруг, а по всему парку завыли сирены.

«Во дают!» — удивилась я и… проснулась. Около дивана чуть ли не подпрыгивал, разрываясь от нервной трели, будильник.

«Значит, я все-таки заснула! Ладно хоть будильник завела». Я скоренько лишила будильник голоса, но тут же затрезвонил телефон. «Это или такси, или Игорь!» Я сняла трубку и хрипловатым со сна голосом ответила:

— Слушаю вас!

— Я что, за тобой по всей гостинице шмонаться должен? — Это был совсем не Игорь и явно не диспетчер.

— Вы кто?

— Хрен в пальто! — заржали в трубку. — Уже забыла, что у нас стрелки забиты в «Ривьере»?

Сердце заколотилось.

— Нет, не забыла, а в чем дело?

Дальше полилась совершенно непечатная брать, свободный перевод которой на литературный язык звучал примерно так: «Что же ты, нехорошая женщина, сделала? Обещала быть в парке одна, а там уже за каждым деревом — по омоновцу с автоматом!» Итог разговора был таков: все менялось. Меня ждали в те же четыре утра, только не в парке, а в санатории «Ривьера» и настоятельно советовали не вмешивать в эти дела милицию.

— Бог ты мой! — прошептала я, положив трубку.

Вот это был сюрприз! По сравнению с тем, что мне предстояло испытать, мой недавний сон казался прогулкой в детском саду за ручку с воспитателем. Я тут же набрала Гошин номер. В ответ раздались короткие гудки. Через несколько минут я повторила звонок. Эффект был тот же. Позвонив еще пару раз, я поняла, что вряд ли Игорь просто болтает по телефону. Скорее всего на время операции он просто выключил его, чтобы звонок ненароком не испортил дела.

Вот тут-то я начала молиться. Воспитанная в обычной советской школе, сначала я свято верила в идеалы марксизма-ленинизма, а после перестройки — только в себя и свои силы. Правда, выяснилось, что в младенчестве моя старенькая прабабка крестила меня втайне от родителей. Маленький серебряный крестик она отдала мне незадолго до своей смерти. Была я тогда совсем взрослая. В ту пору моей Аленке уже исполнилось два года. Мое отношение к богу было довольно странным. Я пыталась по мере сил выполнять библейское «не убий, не укради, не прелюбодействуй…», но не знала ни одной молитвы и тем более никогда не ходила в церковь. Словом, бог был сам по себе, а я жила своей жизнью.

Сейчас я молилась всерьез. Пришедшие мне в голову слова мало напоминали канонические православные молитвы, но они приходили в голову сами, словно кто-то подсказывал мне то, что нужно говорить. Молилась не я, а моя душа… А нужно мне было всего ничего: сил и смелости, чтоб вынести предстоящее испытание, а еще — чтоб нам с Танькой выжить. И то не для себя, а ради детей. Нам бы Аленку с Митькой на ноги поднять, а там и умирать можно! После мысленного диалога с Богородицей и со всей Пресвятой Троицей в придачу я воспряла духом и вызвала такси.

Дальше все шло так, как я и задумала. Упаковав свои фианиты, я сунула их в карман и занялась обувью. Надев Гретины туфли, я тихонько вышла из номера и без приключений спустилась вниз к машине.

Таксистом оказалась приятная полная женщина лет сорока пяти. На визитке, прикрепленной над счетчиком, значилось «Ветрова Полина Петровна».

— И не страшно вам по ночам ездить? — спросила я.

— Работа у меня такая, — ответила она мягким грудным голосом. И совсем уже философски добавила: — Если всего бояться, так и жить страшно, — и, включив двигатель, спросила: — Едем-то куда?

— В санаторий «Ривьера».