Прежде чем я умру (СИ)

Дорожка, стала постепенно переходить в узкую тропинку: «Ну, она и забралась…». Вскоре, из-за деревьев и кустов, показался небольшой холм, вблизи приобретший очертания дома с заостренной, проступающей из тумана крышей. Флюгер в виде стрелы медленно крутился от порыва ветра. На стреле застыл черный кот и, только присмотревшись, Ян понял, что он ненастоящий: «А где же сама хозяйка?» — подошел к сколоченному из старых досок забору, поросшему мхом. На колышки было надето несколько глиняных горшков, сквозь трещины которых по ветру колыхалась паутина. На земле валялись измазанные глиной деревянные колеса от старой телеги. Как только пелена дождя расступилась, Ян увидел одноэтажный бревенчатый дом: квадратные окна со ставнями на ржавых петлях держались на честном слове, и казалось, готовы были отвалиться, стоило к ним прикоснуться. Стеклышки изнутри завешаны холщовыми занавесками, за которыми тускло мерцал свет. Небольшое, застекленное крылечко с тяжелой дубовой дверью. Пустая конура рядом, с выложенными на месте дорожки полуразбитыми плитами, чтобы не запачкать ноги в грязи. По водосточной трубе в большую деревянную бочку, хлестала вода, от чего она так распухла, что по земле растеклись лужи.

Проверив дом на наличие защитных чар и, убедившись, что все спокойно, ангел открыл дверь и, отбивая зубами дробь, оказался в коридоре. Здесь пахло березовыми вениками: «Может у нее и банька своя есть…» — в углу стояла скамейка, над которой висели пучки сухих трав и мешочки с чем-то еще.

Над входом в помещение Ян увидел деревянную иконку, окруженную несколькими свечками, их пламя освещало небольшое пространство вокруг, создавая уют. На полу была расстелена тканая дорожка с бахромой: «Ни дать, ни взять, украинская хата» — без зазрения совести Ян скинул свои мокрые кроссовки и повесил куртку на крючок, рядом с сухой лавандой. «Надеюсь, она меня не проклянет» смахнув капли дождя с лица, открыл дверь в гостиную. Здесь было тепло, если не жарко. Из дальней комнаты слышались приглушенные голоса. Ян медленно ступал по половицам к полоске света, бьющей из приоткрытой двери. Заглянув в щелку, он увидел за круглым, украшенным белой узорчатой скатертью столом — Доминику. Некогда угловатая девочка-подросток, преобразилась в стройную молодую девушку скандинавской красоты.

Ее длинные, пепельные волосы, были собраны в косу, а сама Доминика облачена в белоснежный сарафан с облегающими ее изящные руки рукавами. За столом, спиной к двери, за которой притаился Ян, сидел широкоплечий мужчина в джинсах и свитере. Перед ним стоял пузатый чайник, из носика которого поднималась струйка пара.

— Домна, не ходи, присядь со мной рядом. Я так соскучился по тебе. — Мужской голос показался Яну очень знакомым: «Да ведь это архангел Даниил!».

Девушка опустилась рядом, их руки коснулись друг друга, и она тепло улыбнулась. Нежность отражалось в ее так и не изменивших цвет глазах: один белый, другой изумрудный.

— В последнее время у тебя задумчивый вид, но ты не делишься со мной своими мыслями. — Ласково пожурила архангела.

— Меня тревожат воспоминания… события прошлого не дают покоя, словно с Халоттом может что-то случится.

Доминика взяла кренделек в сахарной пудре из хрустальной вазочки и, запивая чаем, съела:

— Это естественно. Ты и артефакт связаны кровью его создателя и твоего прапрадеда. — Она сказала это так спокойно, будто и не было ничего особенного в том, что беспокоило Даниила.

— Да, ты права. — прикрыл рукой глаза, вспоминая первое прикосновение к мечу: «Это случилось, когда я еще был человеком».

Однажды вечером, сидя на крыльце дома и вырезая лук для дочери, Даниил заметил, как туман над озером стал сгущаться, образовавшись в фигуру. Так состоялась его первая встреча с предком: высокий, но все еще крепкий мужчина в одежде кузнеца, с кожаным фартуком, повязанным на груди. По свободной рубахе стелится длинная серебристая борода, а ясные голубые глаза смотрят в упор:

— Я твой прапрадед Тъёрви, — представился призрак, ступив на мокрую от росы траву босыми ногами, — Ты единственный в нашем роду, кто сможет защитить меч от Смерти. Но и тебе осталось недолго…

Даниил хотел было прервать его, спросить, зачем он здесь, но так и не смог заговорить, ощутив, что язык и губы онемели.

— Кузнечным ремеслом занимались все мужчины в нашем роду, и ты перенял эту способность. Все началось давным-давно. Я родился в северном краю и отправился на земли Гардарики, где встретил Пелагею. — Тъёрви улыбнулся. — Так я в той деревне и остался, вместе с женой. — Осмотрел дом, в котором сейчас жил Даниил со своей семьей — Да, тут и жили. Ведь тебе дом перешел от отца, а ему от своего… Я всегда здесь был, душа моя, — коснулся груди — в меч вложена и с ним похоронена. Но тебе, как последнему защитнику, я открою тайну создания. Ни отец твой, ни дед, никто не знает о мече. А тебе уготована судьба светлого Стража.

Даниил глянул в окошко, за которым дочка грелась у камина, а жена пекла хлеб:

— Рассказывай дед. Излей душу.