Прежде чем я усну

— Точно не были, — говорит он. — Может, останавливались поблизости. И ты вспоминаешь.

Я пытаюсь успокоиться. Мы выбираемся из машины. Возле отеля — бар, и сквозь большие окна я вижу веселые компании и пульсирующий в глубине танцпол. Оттуда глухо доносится музыка.

— Зарегистрируемся, а потом я принесу чемоданы. Хорошо? — предлагает Бен.

Я плотно запахиваю плащ. К этому времени ветер стал колючим, дождь припустил сильнее. Бегу по ступенькам и открываю входную дверь. К стеклу приклеено объявление: «Свободных мест нет».

— Ты забронировал номер? — спрашиваю я Бена, когда он подходит.

Мы оказываемся в прихожей. В глубине вижу распахнутую дверь, откуда доносится звук включенного «на всю катушку» телевизора, он точно пытается перекричать музыку из бара. Никакой стойки портье нет — только маленький столик с колокольчиком и записка: «Как подойдете сюда, звоните».

— Да, конечно, — отвечает Бен. — Не беспокойся. — И звонит в колокольчик.

Не сразу из глубины дома появляется молодой человек. Высокий, неуклюжий, в рубашке навыпуск, несмотря на то что она велика ему на несколько размеров. Он здоровается с нами так, как будто давно нас ждет, но как-то фальшиво, и я жду, когда они с Беном закончат формальности.

Судя по всему, отель знавал лучшие времена. Ковер кое-где вытерся, а краска на дверных косяках облупилась. Прямо напротив террасы дверь с надписью «Ресторан», в глубине — еще три двери, за которыми, как я догадываюсь, находятся кухня и комнаты владельцев.

— Вас проводить в номер прямо сейчас? — осведомляется долговязый, когда они с Беном закончили разговор. Я вдруг понимаю, что он обращается ко мне — Бен как раз вышел на улицу за чемоданами.

— Да, — отвечаю я, — спасибо.

Он вручает мне ключ, и мы начинаем подниматься. На втором этаже есть номера, но мы идем выше. Кажется, дом постепенно сужается: потолки становятся ниже, стены начинают давить. Миновав несколько дверей, я и провожатый оказываемся у последнего лестничного пролета. Похоже, что лестница уходит под крышу.

— Ваш номер здесь, — сообщает он мне. — Единственный на этаже.

Я благодарю его, он уходит, а я готовлюсь переступить порог номера.

* * *

Открываю дверь. Внутри темно; комната оказывается больше, чем я ожидала. Напротив двери окно, тусклый серый свет пробивается сквозь него, выхватывая из полумрака очертания туалетного столика, кровати и кресла. Музыка, гремевшая из бара, еле доносится сюда, превратившись в глухой басовитый звук.

Стою неподвижно: страх вновь охватывает меня. Той же самой природы, что и снаружи отеля, но отчего-то куда сильнее. Я холодею. Что-то тут не так, но что именно — я понять не могу. Делаю глубокий вдох, но легкие отказываются принимать воздух. Такое чувство, что вот-вот утону.

Я зажмуриваю глаза, точно в надежде, что когда я их открою, комната станет выглядеть иначе; но этого не происходит. Ужас обуял меня, мне кажется, что если я включу свет, случится что-то ужасное, сбудется кошмарное пророчество и наступит конец света.

А что если я оставлю комнату во мраке и тихонько спущусь обратно? Спокойно пройду по коридору мимо долговязого, мимо Бена, если понадобится, — и прочь, прочь из этого страшного отеля.

Но, конечно же, все подумают, что я окончательно сбрендила. Найдут и приведут обратно. И что я им скажу? Что мне, тетке, которая ни черта не помнит, что-то там померещилось? Меня просто поднимут на смех.

Я здесь с мужем. Я приехала сюда, чтобы окончательно с ним помириться. С Беном я в безопасности.

Я включаю свет.

Обычная комната, ничего особенного. Совсем не страшная. Коричневато-серый ковер, обои и занавески в цветочек, но совершенно не подходящие друг другу. Комод с тремя зеркалами и намалеванной над ними птичкой; картинка успела изрядно выцвести; плетеное кресло, также обитое тканью в цветочек, на кровати — оранжевое покрывало с рисунком в виде ромбов.

Я уверена, при виде такого унылого номера любой гость ощутил бы разочарование, но, хотя Бен заказал его специально, я испытываю совсем другие чувства. Страх перерос в самый настоящий ужас.

Закрыв дверь, я пытаюсь успокоиться. Веду себя, как дура, истеричка. Надо отвлечься и чем-нибудь себя занять.

В комнате прохладно, занавески колышутся от сквозняка. Оказывается, окно было открыто, и я решаю его закрыть. Заодно выглядываю наружу. Мы довольно высоко над землей — уличные фонари, кажется, далеко внизу, на них неподвижно сидят чайки. Я оглядываю крыши домов, вижу луну — она льет с неба свой холодный свет, — а вдалеке море. Различаю пристань, спиральную горку и сверкающие огни.

И вдруг я вижу слова, написанные на табличке у входа на пристань:

«Брайтонская пристань».

Несмотря на холод и охватившую меня дрожь, на лбу у меня выступает пот. Теперь все проясняется. Бен привез меня сюда, в Брайтон, на место моей трагедии. Но зачем? Неужели он думает, что я быстрее вспомню, что со мной случилось, если вернусь в город, где меня хотели убить? Пойму, кому это понадобилось?

Я вспомнила, как однажды доктор Нэш предлагал мне приехать сюда и я решительно отказалась.