Прежде чем я усну

– Дай-ка подумать, – произнес Бен, и я представила, как он прикрывает глаза и покусывает нижнюю губу, изображая задумчивость. – Кажется, да, носил какое-то время. Очень недолго. Было это давным-давно. – (Снова пауза.) – Да, точно, носил. Примерно неделю. Много-много лет назад.

– Спасибо. – Я почувствовала облегчение.

Почва под моими ногами обрела твердость.

– Все хорошо? – спросил Бен.

– Да.

Доктор Нэш заехал за мной в середине дня. Он предложил сначала перекусить, но я не хотела есть. Слишком нервничала.

– Мы встречаемся с моим коллегой, доктором Пакстоном, – сообщил Нэш уже в машине. – Он специалист в области функционально-визуальной диагностики пациентов с нарушениями такого рода. Мы давно работаем вместе.

– Хорошо, – сказала я.

И вот мы сидим в машине, двигаясь с черепашьей скоростью в плотном потоке.

– Я звонила вам вчера? – спросила я.

Доктор подтвердил и задал встречный вопрос:

– Вы прочитали ваш дневник?

– Почти целиком, – ответила я и добавила: – Я пролистывала некоторые места. Он уже довольно солидный.

Это его заинтересовало.

– Какие места вы пролистывали?

На минуту я задумалась.

– Те, которые показались мне знакомыми. Они словно только напоминают мне о том, что я и так знаю. Помню…

– Отлично! – воскликнул доктор. – Великолепно!

Я покраснела от удовольствия.

– А по поводу чего я вам звонила?

– Вы хотели узнать, правда ли, что вы написали книгу, – ответил он.

– И что же? Написала или нет?

Он снова повернулся ко мне. И при этом улыбнулся:

– Да. Да, это так.

Поток машин тронулся, и мы вместе с ним. Я чувствовала воздушную легкость. Я знала, что действительно написала роман. И просто отдалась мерному ходу машины.

Я представляла доктора Пакстона моложе. На нем был твидовый пиджак, из носа и ушей торчали пучки седых волос. Ему давно было пора на покой.

– Добро пожаловать в Центр визуальной диагностики Винсент-Холл, – сказал он, когда доктор Нэш представил нас друг другу, потом, не отрывая взгляда, подмигнул мне и энергично потряс за руку. – Не волнуйтесь. Это не так страшно, как кажется. Проходите, не стесняйтесь. Я вам все сейчас покажу.

Мы вошли в здание Центра.

– Мы сотрудничаем как с больницей, так и с университетом, – поведал он, когда мы проходили главный вестибюль. – Получается, у нас есть и кнут и пряник.

Я не поняла и ждала, что он разовьет свою мысль, но он замолк. Я улыбнулась:

– В самом деле?

Он ведь хотел помочь мне. Надо быть вежливой.

– Все от нас вечно чего-то требуют, – рассмеялся он. – И никто не собирается за это платить.

Мы зашли в приемную. По стенам ряды стульев, на столиках те же журналы, что покупал домой Бен, – «Радио таймс», «Хелло!» – но тут еще несколько новых названий: «Кантри лайф» и «Мари Клэр». Повсюду стаканчики из-под кофе. Ощущение, что тут состоялась вечеринка, которую все спешно покинули.

Доктор Пакстон остановился у двери в кабинет:

– Хотите посмотреть, как ведется мониторинг?

– Да, – ответила я. – Очень.

Мы прошли в кабинет.

– Функциональная МРТ – относительно новая методика, – начал доктор Пакстон. – Вы слышали об МРТ? Магнитно-резонансная томография?

Мы очутились в маленькой комнатке; ее освещало лишь тусклое мерцание компьютерных экранов. Одна из стен была занята окном, за которым было еще одно помещение, где находился аппарат цилиндрической формы с выдвинутой, словно язык, лежанкой. Мне стало не по себе. Я не знала, что это за штуковина. Я ведь потеряла память, откуда мне было знать?

– Нет, не слышала, – сказала я.

– Простите, – улыбнулся он. – Конечно, откуда? Так вот, МРТ – рутинное исследование. Грубо говоря, это все равно что просвечивание рентгеном. Здесь используется аналогичный принцип, только нас интересует работа мозга. Его функционирование.

Тут заговорил доктор Нэш – впервые с момента нашего приезда. Голос его звучал тихо, почти робко. Я подумала: то ли он трепещет перед доктором Пакстоном, то ли очень хочет произвести на того впечатление.

– Если у нас пациент с опухолью, нам необходимо сканировать его голову, чтобы увидеть, где именно она расположена и какую часть мозга затронула. Это позволяет увидеть ее структуру. Функциональная же МРТ позволяет определить, какая часть мозга функционирует, когда вы выполняете те или иные задания. Мы хотим посмотреть, как мозг оперирует памятью.

– То есть какая часть мозга и когда включается, – добавил доктор Пакстон. – Куда текут все реки, так сказать.

– И что, это поможет? – спросила я.

– Мы надеемся, что это поможет нам установить поврежденную область, – сказал доктор Нэш. – Понять, что пошло не так. Что мешает нормальной работе мозга.

– А это поможет мне вернуть память? – спросила я.

Он помолчал и серьезно ответил:

– Мы очень надеемся.

Я сняла обручальное кольцо, серьги, положила все на пластиковый поднос.

– Сумку вам тоже придется оставить здесь, – сказал доктор Пакстон, потом спросил, есть ли у меня пирсинг. – Чего только не бывает, моя милая, – заметил он, когда я покачала головой. – Да, еще: у нашей супермашины довольно звонкий голосок. Возьмите. – Он вручил мне желтые беруши. – Ну что, готовы?

Я колебалась:

– Не знаю…