Прежде чем я усну

Я думаю так – и в то же время как-то не верится. Я доверяю Бену – и в то же самое время ни капли ему не доверяю. Оказывается, вполне можно жить, имея в голове две противоположные точки зрения, балансируя между ними.

Но зачем все-таки он лжет? Он думает, что так будет лучше, беспрестанно повторяла я себе. Защищает тебя. Скрывает от тебя то, чего тебе лучше не знать.

Конечно же, я позвонила. Я не могла иначе. Раздался гудок, потом другой, третий, потом щелчок и голос. «Здравствуйте, – сказал голос. – Пожалуйста, оставьте ваше сообщение».

Это был голос Клэр. Сомнений быть не могло.

Я оставила сообщение: «Пожалуйста, перезвони мне. Это Кристин».

И спустилась вниз. Что ж, я сделала все, что могла.

И стала ждать. Час, другой. Все это время я писала в дневнике. Но Клэр так и не перезвонила. Я сделала себе сэндвич и съела его в гостиной. Потом пошла на кухню и принялась вытирать стол, сгребая крошки в ладонь и отправляя их в раковину – и тут в дверь позвонили. Это напугало меня. Я отложила губку, вытерла руки кухонным полотенцем, висевшим на ручке духовки, и отправилась посмотреть, кто это.

Через матовое стекло виднелись очертания мужчины. Не в униформе, нет, скорее, в костюме и при галстуке. Бен? – подумала я, но тут же отмела эту мысль: он еще на работе. И открыла дверь.

Это оказался доктор Нэш. Я поняла это отчасти потому, что больше было некому, но отчасти, хотя, читая о нем утром в дневнике, я представления не имела о том, как он выглядит, а мужа своего не вспомнила даже после того, как он сказал мне, что он, собственно, муж, оттого, что я узнала его. Волосы у него были короткие, с пробором, галстук повязан кое-как, свитер не сочетался с пиджаком.

Должно быть, он заметил мой удивленный взгляд.

– Кристин? – спросил он.

– Да, – ответила я. – Да. – И лишь чуточку приоткрыла дверь.

– Это я, Эд. Эд Нэш. Доктор Нэш.

– Я знаю, – ответила я. – Я…

– Вы читали дневник?

– Да, но…

– У вас все в порядке?

– Да, вполне.

Он заговорил тише:

– Бен дома?

– Нет. Его нет. Просто я… мм… не ждала вас. Мы разве договаривались о встрече?

Он помедлил – всего несколько секунд, но и этого было достаточно, чтобы нарушить плавный ритм нашего разговора. Не договаривались, я это знала. Или, во всяком случае, в дневнике ничего про это не было.

– Да, – ответил он. – Разве вы не записали это в дневник?

Не записала, но говорить ему не стала. Мы стояли на пороге дома, который я пока не научилась считать своим, и смотрели друг на друга.

– Можно войти? – спросил он.

Я не сразу ответила. Поскольку не была уверена, что хочу его впускать. Это отчего-то казалось мне ошибкой. Предательством.

Но кого я предавала? Бена и его доверие? Теперь я и не знала, важно это для меня или нет. После того, как он мне соврал. А я убила целое утро, читая одну его ложь за другой.

– Да, – сказала я и открыла дверь.

Входя, он кивнул и огляделся. Я забрала у него пиджак и повесила на вешалку рядом с дождевиком – судя по всему, принадлежавшим мне.

– Сюда. – Я провела его в гостиную.

Я налила нам кофе и дала ему чашку, присев напротив. Сделав медленный глоток, я подождала, пока он сделает то же самое. Он поставил чашку на кофейный столик, который стоял между нами.

– Вы не помните, что вы попросили меня прийти? – спросил он.

– Нет, – ответила я. – Когда?

От его ответа у меня поползли мурашки.

– Сегодня утром. Когда я звонил сказать, где лежит ваш дневник.

Я совершенно не могу вспомнить, чтобы он звонил с утра, даже теперь, когда он ушел.

Я стала думать об остальных вещах, которые записала. О тарелочке с ломтиками дыни – я не помню, чтобы я заказывала ее. О печенье – я не помню, чтобы просила его.

– Не помню, – сказала я, и мне стало страшно.

На его лице промелькнуло сочувствие.

– Может, вы снова заснули? Вздремнули?

– Нет. Совсем нет. Я просто не помню. Когда это было? Когда?

– Кристин, успокойтесь. Скорее всего, ничего страшного.

– Но что, если… я не…

– Кристин, прошу вас. Это ни о чем не говорит. Вы просто забыли об этом, вот и все. Такое со всеми случается.

– Но забыть целый разговор! Всего пару часов назад!

– Да. – Он говорил ласково, пытаясь меня успокоить, но оставался сидеть, где сидел. – Ваша память всегда была нестабильной. То, что вы что-то забыли, вовсе не означает, что вам стало хуже и вы не поправитесь. Понимаете? – (Я кивнула, отчаянно желая верить ему, его словам.) – Вы попросили меня прийти, потому что хотели поговорить с Клэр, но толком не знали, хватит ли у вас духу на это. И чтобы я поговорил с Беном от вашего имени.

– Правда?

– Да. Вы сказали, что вряд ли справитесь в одиночку.

Я посмотрела на него и вспомнила обо всем, о чем писала. Поняла, что не верю ему. Скорее всего, дневник я нашла сама. Сегодня я не просила его приходить. Не просила поговорить с Беном. Зачем? Ведь я сама решила пока ничего ему не говорить. И зачем ему звонить Клэр, если я совсем недавно сама набрала ее номер и оставила сообщение?

Он говорит неправду. И я подумала: должно быть, есть другие причины его визита. О которых он не решается мне сказать.

Может, у меня и отшибло память, но не ум.