Прежде чем их повесят

— Именно. Ужасно громадная и агрессивная рыба — пасть, как дверной проем, а зубы, как ножи. К счастью, резкий удар по носу, — Длинноногий рубанул кулаком воздух, — заставил ее отпустить меня, и случайный поток вынес меня на берег. И еще мне повезло найти сочувствие у одной местной дамы, которая позволила мне выздоравливать в ее жилище — ведь жители Сулджука обычно с подозрением относятся к чужакам. — Длинноногий радостно вздохнул. — Тогда я и выучил их язык. Очень благочестивые люди. Бог наградил меня. Честно.

Все молчали.

— Думаю, ты можешь переплюнуть, — с улыбкой обратился Луфар к Логену.

— Меня раз укусила злая овца, но следа почти не осталось.

— А палец?

— Этот? — Логен уставился на знакомый обрубок и пошевелил им. — А что?

— Как ты потерял его?

Логен нахмурился. Разговор сворачивал куда-то не туда. Слушать про ошибки Байяза — одно дело, но копаться в своих собственных не стоит. Мертвые знают, он совершал ужасные ошибки. Но все уже смотрели на него. Нужно что-то говорить.

— Я потерял его в бою. У стен Карлеона. Я тогда был молод и горяч. По своей дурацкой привычке я нырнул в гущу сражения. А когда вынырнул, пальца не было.

— В запале? — сказал Байяз.

— Вроде того. — Логен нахмурился и аккуратно погладил обрубок. — Удивительно: еще долгое время после того, как пальца не осталось, я все еще чувствовал его — самый кончик чесался. Я просто с ума сходил. Как почесать палец, которого нет?

— Больно было? — спросил Луфар.

— Сначала, но совсем не так, как в другие разы.

— Какие?

Логен призадумался, поскреб щеку и начал прокручивать в голове часы, дни и недели, когда он валялся раненый, в крови, и кричал от боли. Когда еле ковылял или пытался разорвать свою плоть забинтованными руками.

— Однажды мне мечом раскроили лицо. — Логен пощупал зарубку на ухе, которую оставил Тул Дуру. — Кровищи было! Стрелой чуть глаз не выбили. — Тронул под бровью шрам полумесяцем. — Целыми часами щепки выковыривал. Как-то громадный камень на меня рухнул — во время осады Уфриса. В первый день. — Логен почесал затылок, почувствовав комковатые шишки под волосами. — Череп разбил и плечо сломал.

— Ужасно, — сказал Байяз.

— Сам виноват. Так и получается, если хочешь порвать стены города голыми руками. — Логен пожал плечами в ответ на удивленный взгляд Луфара. — Нет, не получилось. Я же говорю: горячий был в молодости.

— Я просто удивился, что ты не попробовал их прогрызть.

— Наверное, я бы и попробовал. Так что хорошо, что на меня скинули камень. По крайней мере, у меня зубы на месте. Провалялся, завывая, два месяца — пока шла осада. Поправился как раз вовремя, чтобы схлестнуться с Тридуба, который мне снова переломал все и от себя еще добавил.

Логен поежился, припоминая, сжал пальцы правой руки и снова выпрямил их, вспоминая, как они болели, раздавленные.

— Вот это действительно было больно. Хотя и не так, как здесь. — Логен сунул руки за пояс и вытащил рубашку. Все уставились через пламя костра, чтобы разглядеть, на что он указывает. Маленький шрам, под нижним ребром.

— Не слишком большой, — сказал Луфар.

Логен повернулся кругом и показал спину.

— Вот остальное, — сказал он, тыкая пальцем туда, где, рядом с позвоночником, должна была находиться большая отметка.

Все смотрели, затаив дыхание.

— Прямо насквозь? — пробормотал Длинноногий.

— Прямо насквозь, копьем. В поединке, с Молчуном Хардингом. Повезло, что выжил, это точно.

— Если это был поединок, — пробормотал Байяз, — как же ты остался жив?

Логен, облизав губы, почувствовал горечь.

— Я победил.

— Проткнутый копьем насквозь?

— Я только потом узнал про копье.

Длинноногий и Луфар недоверчиво переглянулись.

— Думается, такую подробность трудно не заметить, — сказал навигатор.

— Пожалуй… — Логен задумался, подбирая нужные слова, но нужных не было. — Иногда… ну… я сам не понимаю, что делаю.

Все молчали.

— Что это значит? — спросил Байяз, и Логен поежился. Все хрупкое доверие, которого он добился за последние недели, готово было рухнуть, но выбора не оставалось. Лжецом Логен никогда не был.

— Когда мне было лет четырнадцать, я спорил с другом — даже не помню, о чем. Помню только, что рассердился. Помню, что он ударил меня. А потом я посмотрел на свои руки. — И сейчас Логен посмотрел на свои руки, бледные во мраке. — Я задушил его. Насмерть. Я не помнил, как это было, но ведь я был там один, а под ногтями осталась кровь. Я затащил его на какие-то камни и сбросил головой вниз, а потом сказал, что он свалился с дерева и расшибся, и мне поверили. Его мать плакала и все такое, но что я мог поделать? Так это случилось в первый раз.

Логен чувствовал, что все не сводят с него глаз.

— Несколько лет спустя я чуть не убил собственного отца. Ударил ножом, когда он ел. Не знаю почему. Просто понятия не имею. К счастью, он выжил.

Логен почувствовал, как беспокойно отодвигается Длинноногий, и не мог его винить.