Прежде чем их повесят

И тут из тумана вылетела черная полоска и вонзилась великану под мышку, отбросив его в сторону. Это Трясучка налетел с копьем. Он колол Ужасающего, кричал и старался столкнуть его вниз со склона. Тот повернулся, поднялся немного выше, притворился, будто делает шаг назад, – и взмахнул рукой, стремительно как огромная змея. Он откинул Трясучку в сторону, как отмахиваются от мухи, и тот, вскрикнув и брыкнув ногами, отлетел обратно в туман.

Тут послышался громоподобный рев, и меч Тула врезался в закованное плечо Ужасающего, заставив его упасть на одно колено. Потом из тумана показался Доу, он рубанул великана сзади и откромсал кусок от его ноги. Трясучка снова поднялся и с рычанием стал колоть врага копьем. Втроем они кое-как удержали гиганта.

Каким бы огромным он ни был, он должен был уже умереть. С теми ранами, какие нанесли ему Тридуба, Трясучка и Доу, он должен был уже стать грязью. Но вместо этого он поднялся – из его тела торчали шесть стрел и меч Тридуба – и испустил из-под своей железной маски такой рев, что Ищейка задрожал. Трясучка упал на задницу, он побелел как молоко. Тул моргнул, замешкался и выронил меч. Даже Черный Доу отступил на шаг.

Ужасающий нагнулся и взялся за рукоять меча Тридуба. Он вытащил его из своего бедра и уронил окровавленный клинок в грязь. На его теле не оставалось ран. Абсолютно никаких. Потом он повернулся и прыгнул прочь, во мглу, и туман сомкнулся за его спиной. Ищейка слышал, как он ломится сквозь деревья, и радовался этому так, как еще никогда не радовался чьему-то уходу.

– За ним! – завопил Доу.

Он уже приготовился бежать вниз по склону, но на его пути встал Тул, поднявший вверх мощную руку.

– Ты никуда не пойдешь. Мы не знаем, сколько там шанка. Эту тварь мы убьем в другой раз.

– Прочь с дороги, верзила!

– Нет.

Ищейка встал на ноги, сморщился от боли в груди и начал взбираться по склону, цепляясь за землю руками. Туман уже рассеивался, оставляя после себя холодный чистый воздух. Навстречу Ищейке шел Молчун, держа наготове лук с натянутой тетивой и наложенной стрелой. В грязи и снегу валялось множество трупов – в основном шанка, да еще парочка карлов.

У Ищейки целая вечность ушла на то, чтобы дотащиться до Тридубы. Старый воин лежат на спине, к его руке по-прежнему были привязаны ремнями обломки щита. Воздух короткими вдохами входил в его легкие через нос и с хрипом и кровью выходил изо рта. Когда Ищейка подполз к командиру вплотную, тот посмотрел на него, ухватил за рубашку, притянул вниз и зашептал ему в ухо сквозь сжатые окровавленные зубы:

– Слушай меня, Ищейка! Слушай!

– Что, вождь? – прохрипел Ищейка, едва способный говорить от боли в груди.

Он подождал, послушал еще, но ничего не услышал. Тридуба лежал, широко раскрыв глаза и уставившись вверх на свисающие ветки. Капля воды упала ему на щеку, стекла на окровавленную бороду. И все.

– Вернулся в грязь, – проговорил Молчун, и черты его лица разом обвисли, как старая паутина.

Вест грыз ногти и наблюдал, как генерал Крой и его штаб рысят вверх по дороге – группа людей в черных мундирах, на черных лошадях, торжественных, как процессия гробовщиков. Снег на время прекратился, но небо было угрюмо-черным, и света было так мало, что казалось, уже настали сумерки. К тому же на командном пункте свистел ледяной ветер, шелестя и хлопая тканью палатки. Время, отпущенное Весту, почти истекло.

Он ощутил внезапное, почти непреодолимое желание повернуться и сбежать. Желание настолько нелепое, что он немедленно ощутил другое, столь же неуместное – разразиться хохотом.

К счастью, Вест сумел удержаться и от того и от другого. Хорошо, что ему удалось не расхохотаться, – положение было отнюдь не смешное. По мере того как топот копыт приближался, он начинал думать, что мысль о побеге была не такой уж глупой.

Крой резко осадил своего черного коня и спрыгнул с седла. Одернул мундир, поправил пряжку на поясе, повернулся и зашагал к палатке. Вест перехватил его, надеясь первым вставить слово и выиграть еще несколько минут.

– Генерал Крой! Поздравляю вас, сэр, ваша дивизия проявила неподражаемую стойкость!

– В этом не могло быть сомнений, полковник Вест.

Крой выговорил его имя с таким презрением, словно наносил ему смертельное оскорбление. Его офицеры угрожающе собрались за его спиной.

– Можно ли спросить, каково наше положение?

– Наше положение? – рявкнул генерал. – Наше положение таково, что северяне отбиты, но не уничтожены. В итоге мы задали им взбучку, но мои подразделения были вымотаны, все до последнего человека. Слишком устали, чтобы преследовать врага. Неприятель сумел перейти на ту сторону брода, и все благодаря трусости Поулдера! Я добьюсь, чтобы его с позором выгнали со службы! Я добьюсь, чтобы его повесили за измену! Я добьюсь этого, клянусь честью! – Он свирепо огляделся по сторонам; его люди принялись вполголоса обмениваться гневными восклицаниями. – Где лорд-маршал Берр? Я должен немедленно увидеться с ним!

– Разумеется, если вы только дадите мне несколько…