Прежде чем их повесят

Логен вытянул затекшие ноги и, захватив мех с водой, медленно подошел к Ферро. Та настороженно следила за ним взглядом. Странная она все-таки… И не только внешне. Хотя и внешность у нее — мертвые свидетели! — довольно странная. Ферро напоминала ему новый меч: такая же твердая, острая и холодная. Безжалостная, как самый безжалостный из мужчин, которых знал Логен. Можно подумать, и хворостины утопающему не протянет. Однако его она спасала не раз, причем рискуя собственной жизнью. Из всей компании Ферро он доверял в первую очередь. Он присел рядом и протянул воду, на каменной стене покачивалась луковицеобразная тень меха.

Ферро угрюмо взглянула на сосуд, на Логена, затем резко вырвала мех из руки и снова сгорбилась над миской. Ни благодарности, ни дружеского кивка… Ну и пусть. Горы ведь действительно за день не одолеть.

Логен вернулся к костру и уставился на мрачные лица спутников, подсвеченные мерцающими отсветами танцующего пламени.

— Может, кто-нибудь расскажет занятную историю? — с надеждой спросил он.

Сидящий напротив Луфар презрительно скривил губы. Ферро как будто вообще не слышала вопроса. Не слишком ободряющее начало…

— Что, нет желающих? — Тишина. — Хорошо, тогда я спою песню. Я знаю парочку. Только бы слова вспомнить. — Он откашлялся.

— Ладно, погоди! — торопливо воскликнул Байяз. — Я знаю сотни историй. Надеюсь, мое признание избавит нас от песен. Что бы ты хотел услышать? Историю любви? Забавный анекдот? Или сказание об опасностях и отваге?

— Расскажите об этом крае, — встрял Луфар. — О Старой империи. Как великая страна превратилась в такое? — Он кивнул головой в сторону развалин и простирающейся за ними бескрайней безжизненной равнины. — В пустошь.

Байяз вздохнул.

— Я бы рассказал… Но нам повезло: в нашей скромной компании есть уроженец Старой империи и знаток истории. Верно, мастер Ки? — Ученик лениво поднял взгляд от огня. — Просветишь нас? Как великая империя из жемчужины мира стала тем, что мы видим?

— Долго рассказывать, — промямлил он. — Вы хотите с самого начала?

— Ну а с чего же обычно начинают?

Малахус Ки пожал костлявыми плечами и приступил к рассказу.

— У всемогущего Эуса, победителя демонов, затворителя врат и творца мира, было четверо сыновей, каждого из которых он наделил особым даром. Старшему, Иувину, достался дар высокого искусства, позволяющий изменять мир с помощью обузданной знанием магии. Второму сыну, Канедиасу, он дал талант делателя, благодаря которому тот мог по своему желанию придавать форму камню и металлу. Третьего сына, Бедеша, Эус научил повелевать духами. — Ученик зевнул во весь рот, причмокнул губами и, прищурившись, уставился на костер. — Таким образом появились три чистых направления магии.

— По-моему, сыновей было четверо? — заметил Луфар.

Ки отвел взгляд в сторону.

— Совершенно верно, четверо. В том-то и кроется корень страшных бед империи. Самому младшему сыну, Гластроду, предназначалось умение общаться с другой стороной: талант вызывать демонов из нижнего мира и подчинять их своей воле. Но первый закон касаться нижнего мира воспрещал, поэтому младшему сыну Эус дал лишь отеческое благословение, а чего стоит благословение, знает всякий. Трех остальных он обучил тайнам мастерства и покинул мир, наказав сыновьям навести на земле порядок.

— Порядок! — Луфар швырнул тарелку на траву и обвел сумрачные руины презрительным взглядом. — Не очень-то они преуспели.

— Сначала все шло, как надо, — возразил ученик. — Иувин с рвением взялся за дело, пустив в ход все свое могущество и мудрость. На берегах Аоса он нашел подходящий народ и дал ему закон, образование, основы правления, науку. Благодаря полученным знаниям, они покорили соседние народы, и тогда Иувин сделал вождя императором. Шли года, нация росла и процветала. Южные границы империи достигли Испарды, северные — Анконуса, а восточные — самого круга Морей. Император сменял императора, лишь Иувин всегда был рядом: направлял, советовал, следил, чтобы все шло согласно его великому замыслу. Всюду царили красота, порядок, мир и радость.

— Почти всюду… — негромко заметил маг, вороша посохом угасающий костер.

Малахус Ки ухмыльнулся.

— Да, мы забыли о бедном Гластроде — как когда-то его отец. Обойденный сын… Сын-изгой… Одураченный сын… Он молил братьев поделиться с ним отцовскими секретами, но те отказались, ибо слишком ревностно оберегали свои дары. При виде достижений Иувина его охватила невыносимая горечь. И тогда, забравшись в темный угол мира, он начал втайне изучать запрещенные первым законом науки. В темном углу мира он касался другой стороны, говорил на языке демонов, и демоны ему отвечали. — Ученик понизил голос до шепота: — Демоны подсказали Гластроду, где нужно копать…

— Прекрасно, мастер Ки! — строго прервал его Байяз. — Рассказывать истории ты, похоже, научился. Однако не стоит утомлять слушателей подробностями. Оставь раскопки Гластрода для другого раза.