Прежде чем их повесят

— Я явился сюда по поручению самого императора под флагом парламентера! Причинить вред безоружному посланцу — это нарушение правил! Так войну не ведут!

— Парламентер? Нарушение правил? — Глокта рассмеялся.

Рассмеялся Секутор. Рассмеялась Витари. Иней хранил молчание.

— По-вашему, они существуют? Рассказывайте эту чушь ребятишкам вроде Виссбрука. Во взрослые игры играют иначе. Кто предатель?

— Мне жаль тебя, калека! Когда крепость падет…

«Оставь свою жалость себе — пригодится».

Кулак Инея бесшумно врезался послу в живот. Гурк выпучил глаза, открыл рот и надрывно, почти до рвоты, закашлялся сухим кашлем. Попытался вдохнуть — и снова закашлялся.

— Странно, не правда ли? — задумчиво проговорил Глокта, глядя, как посол тщетно ловит ртом воздух. — Все люди — большие, маленькие, худые, толстые, умные, глупые — одинаково реагируют на удар кулаком под дых. Только что ты — могущественнейший человек в мир, а спустя секунду не можешь даже дышать. Некоторые виды власти — лишь игры разума. Этому меня научили ваши люди в недрах императорского дворца. Уверяю вас, там не было правил ведения войны. Вам все известно о схватках, мостах и молодых офицерах, вы знаете, что я примерял вашу нынешнюю шкуру. Однако в нашем положении есть существенная разница: я был беспомощен, а вы можете в любой миг разрешить это неприятное недоразумение. Просто назовите имя предателя — и можете идти.

Дыхание посла постепенно выравнивалось.

«А вот спесь вряд ли вернется».

— Не знаю я никакого предателя!

— Неужели? То есть хозяин-император посылает вас в Дагоску, не снабдив столь важными сведениями? Сомневаюсь. Но если это правда, то вы мне не нужны.

Пленник сглотнул комок в горле.

— Мне ничего не известно о предателе.

— Посмотрим.

Иней ударил посла большим белым кулаком в лицо. Тот повалился вбок, но упасть ему не дал второй кулак альбиноса: удар в голову, удар в нос… Посол упал на пол, увлекая за собой кресло. Иней и Секутор подняли кресло и швырнули в него задыхающегося пленника. Витари, сложив на груди руки, молча наблюдала за происходящим.

— Все это очень больно, — сказал Глокта, — но боль можно терпеть, если знаешь, что мучения скоро закончатся. Скажем, к закату. Для того чтобы по-настоящему быстро расколоть человека, нужно ему пригрозить. Пообещать что-нибудь отрезать. Нанести рану, которая никогда не заживет. Мне ли не знать…

— А-аххх-ррр! — извиваясь в кресле, завопил посол.

Секутор обтер нож о рукав белого одеяния и отсек пленнику ухо. Оно упало на деревянный стол — жалкий окровавленный кусочек мяса. Глокта молча смотрел на маленький полукруг.

«На протяжении долгих месяцев, в такой же раскаленной камере, прислужники императора превращали меня в отвратительную уродливую пародию на человека. И вот он, миг отмщения! Вот она, возможность сотворить, шаг за шагом, то же самое с одним из мучителей! Вроде бы в душе должна вспыхнуть хоть искра удовольствия, но я… ничего не чувствую. Кроме собственной боли».

Он, морщась, вытянул ногу, а когда колено щелкнуло, с шипением втянул воздух меж беззубых десен.

«Тогда зачем я это делаю?»

Глокта вздохнул.

— За ухом последует палец на ноге. Потом на руке. Потом глаз, кисть, нос и так далее. Понимаете? Хватятся вас от силы через час, а работаем мы быстро. — Он кивнул на отсеченное ухо. — К тому времени вы станете горкой мяса. Если потребуется, я буду резать вас, пока вы не превратитесь в мешок потрохов с языком, но имя предателя узнаю, уж поверьте. Ну? Что вам известно?

Тяжело дыша, посол молча смотрел на Глокту; из великолепного носа струилась кровь и, стекая по подбородку, капала на белое одеяние.

«Потерял от шока дар речи? Или обдумывает, что делать дальше? Впрочем, какая разница!»

— Вы меня утомляете. Иней, займись руками.

Альбинос схватил гурка за запястье.

— Погодите! — взвыл посол. — Господи, спаси! Погодите! Это Вюрмс. Корстен дан Вюрмс, сын императора!

«Вюрмс… Почти очевидно. Правильные ответы обычно всегда лежат на поверхности. Этот маленький ублюдок продал бы родного отца, если бы нашелся покупатель…»

— И женщина, Эйдер!

Глокта нахмурился.

— Эйдер? Вы уверены?

— Это ее затея! Она все от начала до конца и придумала!

Глокта задумчиво пососал пустые десны. Во рту стало кисло.

«Странное чувство: не то ужасное разочарование, не то пугающее осознание, что всегда это знал… У нее имелось все необходимое, чтобы пойти на предательство: мозги, отвага и деньги. Жаль… Впрочем, было бы глупо надеяться на счастливый исход этой истории».

— Эйдер и Вюрмс, — проговорил Глокта. — Вюрмс и Эйдер. Итак, маленькая гнусная тайна наконец раскрыта. — Он поднял взгляд на Инея. — Ты знаешь, что делать.

Неравные силы

Над травой поднимался холм — правильный, будто рукотворный конус. Такая внушительная возвышенность посреди обширной равнины? Странно… Место не внушало Ферро доверия.

Вершину неровным кольцом окаймляли побитые стихиями щербатые камни, такие же камни россыпью усеивали склоны: маленькие, не выше колена, большие, в два человеческих роста. Одни стояли торчком, другие лежали.