Прежде чем их повесят

Наемник указал на валяющуюся на столе изувеченную голову.

— Желаете, чтобы я что-нибудь с этим сделал?

— Выстави голову над стеной. Где-нибудь на видном месте. Покажем гуркам силу нашей решимости.

— Головы на кольях, значит? — Коска цокнул языком и потянул голову посла за длинную бороду. — Что ж, это всегда в моде.

Спустя миг дверь за наемником захлопнулась, и Глокта остался в зале один. Он потер одеревеневшую шею, затем вытянул под окровавленный стол одеревеневшую ногу.

«В целом я за день хорошо поработал. Впрочем, день уже окончен».

Он бросил взгляд на темное небо за высокими окнами. Солнце над Дагоской зашло.

Среди камней

Над равниной занималась заря. Мутное сияние над восточным горизонтом тускло подсвечивало огромные облака и контуры древних камней. Нечасто человек такое видит — отсвет восходящего солнца. По крайней мере, Джезаль видел нечасто. Будь он дома — спал бы сейчас беспробудным сном в теплой постели, в безопасной казарме… За прошедшую ночь ни один из них не сомкнул глаз. Долгие часы, сидя на холоде, на ветру, они молча высматривали в темноте черные силуэты всадников — и ждали. Ждали рассвета.

Девятипалый хмуро поглядел на восток.

— Уже скоро. Скоро прискачут.

— Верно… — пробормотал Джезаль онемевшими губами.

— Значит, слушай, что я скажу. Оставайся здесь и присматривай за повозкой. Врагов много, кое-кто наверняка зайдет с тыла. Тут их встретишь ты. Понятно?

У Джезаля от напряжения свело горло, он с трудом сглотнул слюну. В голове пульсировала одна мысль: как же это несправедливо! Несправедливо умирать таким молодым!

— Хорошо. Мы с Ферро засядем среди камней на переднем склоне холма — думаю, большинство начнут подниматься именно с той стороны. В случае чего, кричи. Если мы не придем на выручку… что ж… выкручивайся, как сможешь. Возможно, мы отобьемся. Возможно, погибнем.

— Мне страшно, — сказал Джезаль.

Он не собирался этого говорить, но теперь ему было все равно.

Северянин лишь кивнул.

— Мне тоже. Нам всем страшно.

Ферро со зловещей улыбкой затянула на груди ремешки колчана, перестегнула на одну дырочку пряжку портупеи, надела перчатки для стрельбы из лука, размяла пальцы, проверила тетиву. Ее движения отличались ловкостью и быстротой. Она готовилась к смертельному — вероятно, последнему для всех них — бою с той же тщательностью, с какой Джезаль наряжался перед ночным походом по тавернам Адуи. Желтые глаза Ферро возбужденно сверкали в полумраке, ей как будто не терпелось приступить к сражению. Никогда Джезаль не видел ее такой довольной.

— Ей, похоже, все нипочем, — заметил он.

Девятипалый бросил на Ферро хмурый взгляд.

— Может быть, может быть… Но брать с нее пример мне не хотелось бы. — Он задумчиво наблюдал за ее поведением. — Если человек привык постоянно преодолевать опасности, то живым себя ощущает лишь в схватке, когда смерть дышит в лицо.

— Верно… — отозвался Джезаль.

Ему же становилось дурно от одного вида портупеи и эфесов любовно начищенных клинков. Он снова сглотнул слюну. Черт, да отчего же она постоянно скапливается!

— Подумай о чем-нибудь приятном.

— Например?

— О том, что поможет тебе пережить это испытание. Есть у тебя семья?

— Отец и двое братьев. Не знаю только, любят ли они меня.

— Ну и черт с ними! А дети у тебя есть?

— Нет.

— А жена?

— Нет.

Джезаль помрачнел. Что хорошего он сделал в жизни? Ничего. Только резался в карты да врагов наживал. Вспоминать его некому.

— А возлюбленная? Не поверю, что тебя не ждет хорошенькая девушка!

— Может быть…

Однако он почти не сомневался, что Арди уже нашла ему замену. Сентиментальность не в ее характере. Наверное, стоило сделать ей предложение, пока была возможность… По крайней мере, хоть кто-нибудь по нему тосковал бы.

— А у тебя есть кто-нибудь? — спросил Джезаль.

— Ты имеешь в виду семью? — Девятипалый хмуро потер обрубок среднего пальца. — Да… Была одна семья, теперь другая. Семью не выбираешь. Довольствуешься тем, что есть. — Он указал на Ферро, на Малахуса Ки. — Она, он и ты… — Северянин хлопнул Джезаля по плечу. — Теперь это моя семья. И я не намерен потерять сегодня ни одного брата. Понятно?

Джезаль медленно кивнул. Семью не выбираешь. Довольствуешься тем, что есть. Пусть она безобразная, тупая, вонючая, странная — сейчас это не имело значения. Девятипалый протянул ему руку, и Джезаль изо всех сил, как можно крепче, ее пожал.

Северянин улыбнулся.

— Удачи, Джезаль.

— И тебе.

* * *

Ферро стояла на коленях за большим выщербленным камнем: лук в руке, стрела на тетиве. Дул порывистый ветер — вычерчивал узоры в высокой траве на равнине, трепал короткую поросль на склоне холма, раскачивал перья семи воткнутых в землю стрел. Семь стрел — все, что у нее осталось.

Негусто.

К подножию холма подъехали всадники. Спешились. Задрав головы, уставились вверх. Подтянули пряжки потертых кожаных доспехов, приготовили оружие. Копья, мечи, щиты, пара луков. Ферро пересчитала воинов. Тринадцать. Она была права. Правда, это мало утешало.