Прежде чем мы стали чужими

Вот оно. Я заплакал. Я не всхлипывал, но по моим щекам катились слезы, а горло сжалось так, что мне казалось, я больше никогда не смогу дышать. Я протянул через стол руку, взял ее за руку и закрыл глаза. Я понял, что всегда хотел, чтобы Эш была в моей жизни. Мысль о том, что я пропустил ее детство, убивала меня.

– Да, я хочу, – прошептал я.

Она тоже заплакала. Мы плакали вместе, подчиняясь реальности, которую вынуждены были принять. Никто не в силах изменить прошлое и вернуть нам потерянное время, и нет таких слов, чтобы исправить это. Мы должны принять настоящее таким, как оно есть.

Мы встали, обнялись и долго стояли так. Я удивился, что она не показалась мне ни чужой, ни даже незнакомой.

Другие посетители кафе несколько раз взглянули на нас, но в целом всем было наплевать, и они продолжали свои разговоры, пока я обнимал мою плачущую дочь. Я так люблю эту нью-йоркскую манеру. Мне было жаль, что так получилось с детством Эш, и я все еще был страшно зол и на Грейс, и на Элизабет.

По пути домой Эш спросила:

– А как теперь будет у вас с мамой?

– Это очень сложная история, Эш. Я не знаю, что может произойти.

– Она любит тебя.

– Я знаю.

Когда мы подошли к дому, она вытащила из кармана телефон.

– Какой у тебя номер? Я пошлю сообщение, чтоб у тебя был мой тоже. Чтоб ты мог позвонить мне, если захочешь встретиться.

Я дал ей мой номер:

– Знаешь, я хочу не просто встречаться с тобой время от времени. Я хочу быть частью твоей жизни. Это может сперва показаться странным… Но я так хочу… Если ты не против.

Она усмехнулась и толкнула меня в плечо:

– Ладушки. Тогда увидимся… эмм… А как же мне тебя называть?

– Называй, как тебе нравится.

Она рассмеялась:

– Ладно, увидимся, Джордж.

Я покачал головой:

– Балда. – Я взъерошил ей волосы и тут заметил, что Грейс смотрит на нас из окна. Выглядела она ужасно, было видно, что плакала, не переставая. Она улыбнулась робкой, печальной улыбкой. Я отвернулся.

– Как насчет того, чтобы я пока называла тебя отец? Раз уж ты мой отец.

– Мне нормально. Хочешь завтра выйти позавтракать вместе? – Мне больше не хотелось с ней расставаться.

– Не могу, мы идем с подружкой по магазинам.

– Ладно, а послезавтра?

– Школа, а потом у меня шахматный клуб.

– Шахматный клуб? – я приподнял бровь.

– Ну да, цель моей жизни – выиграть у мамы в шахматы. Она сильна.

– Ну ладно, – я начал сомневаться, найдется ли в ее жизни местечко для меня.

– Ужин во вторник? – спросила она.

– Идет, – ответил я. – Надевай пижаму. Я знаю отличное место.

– Ты странный.

– Ты тоже.

– Круто.

Я пошел домой, надеясь, что, может, Грейс все-таки сможет перестать плакать.

Я совершенно искренне не знал, что собираюсь делать дальше, кроме того, чтобы попытаться познакомиться с Эш поближе за то время, что я еще буду в Нью-Йорке, и стать ей папой, даже не имея представления о том, что для этого нужно.

В понедельник я пошел в библиотеку и прочел все книги про родительство, какие сумел найти.

Вечером я написал Грейс.

Я. Я пытаюсь уложить все это в голове.

Грейс. Я понимаю.

Я. Я встречаюсь с Эш во вторник. Пойдем ужинать.

Грейс. Ладно.

Я. Я хочу видеться с ней регулярно.

Грейс. Конечно.

Я. У нее есть фонд на образование?

Грейс. Да.

Я. Дать тебе денег?

Грейс. Это необязательно.

Я. Но я хочу.

Грейс. Тогда ладно. Можешь вложить их в ее фонд на образование. Я напишу тебе номер счета.

Какая-то часть меня хотела бы сказать больше, но я пока не был способен разговаривать с ней о чем-то, кроме родительских обязанностей.

На следующий день я был завален работой, но сумел выбраться пообедать со Скоттом. Когда он начал обсуждать Сингапур, я рассказал ему про Эш. Он был так потрясен, что даже ничего не сказал, и только велел мне взять выходной до конца недели. До этого момента я даже не осознавал, насколько я в этом нуждался.

Вернувшись к своему дому, я обнаружил на скамейке у лифта Монику. На коленях она держала фамильную колыбель.

Она смотрела на меня с сочувствием, но ее ноздри раздувались, а челюсть была крепко сжата.

– Моника. Можешь даже не начинать.

– Так бы и дала ей каблуком в глаз.

Я поглядел на ее пятнадцатисантиметровые каблуки. Да, это бы решило вопрос.

– Мэтт, мне страшно жаль. Александр сейчас в Токио, иначе он был бы здесь. Я приехала вместо него.

– Спасибо. Смотрю, ты зашла навестить Элизабет. Надеюсь, ты ее не побила?

– Нет, конечно, но я сказала ей, что я о ней думаю. Ей от меня досталось. – Она указала на меня пальцем. – Эта женщина нагадила в душу нашей семье.