Прежде чем он начнёт охоту

«Потому что это дело – часть моего прошлого, от которого я бегу всю свою жизнь. Это расследование, как отлив, может отнести меня назад. Где-то в глубине души я очень хочу вернуться домой и разобраться в связи между этим убийством и делом моего отца, но более разумная часть моего сознания говорит, что лучше мне не вмешиваться».

Макензи умолчала о терзающей её последнее время мысли: всю жизнь она отлично справлялась без помощи и поддержки семьи, почему бы ей не жить дальше без ответа на вопрос, кто убил её отца?

К тому же, была ещё новая догадка о том, что мать была как-то связана с его смертью.

«Ты большая молодец, – сказал Брайерс. – Если я могу высказать своё мнение, я считаю, что ты принимаешь верное решение. Небраска и всё, что там случилось, остались в прошлом. То, чем ты занимаешься сейчас… это и есть твоё настоящее и твоё будущее. И, Мак, ты чертовски хорошо справляешься со своей работой. Я до сих пор под впечатлением от того, как ты узнала в Чарли Холте Уилла Альбрехта. Никогда не позволяй прошлому тянуть тебя ко дну и не давать двигаться вперёд, – тут он замолчал и вяло улыбнулся. – Послушай умирающего, у которого не осталось времени, чтобы насладиться будущим».

«Брайерс, ты не должен так думать, – сказала Макензи. – Хватит пораженческих настроений. Это…».

Её слова прервал стук в дверь. Её открыл Клементс и вошёл внутрь. У него был почти виноватый вид, словно он понимал, что вмешался в очень важный разговор.

«Простите, что прерываю, – сказал он, – но мы собираемся дать делу ход и посадить Альбрехта в камеру на ночь. Возможно, завтра он заговорит».

«Возможно», – ответила Макензи. Она не могла не заметить, как изменилось отношение шерифа. Всего четыре дня назад он вёл себя совершенно по-другому, когда они с Брайерсом только взялись за это дело. Она не знала, что именно повлияло на его отношение: эффективность её работы или быстрое развитие событий.

«Вы не против, если мы его арестуем?» – спросил Клементс.

«Я думаю, у вас есть на то все основания, – ответила Макензи. – Ещё я думаю, не повредит отправить пару офицеров к нему домой, может, они найдут там что-нибудь интересное. Уилл может помочь нам найти убийцу. Возможно, он – это всё, что у нас есть».

Клементс кивнул, быстро и сухо сказал «спасибо» и вышел из комнаты.

Когда он ушёл, Брайерс поднялся со стула и потянулся.

«Ты сегодня отлично поработала, Мак, – сказал он. – Может, пора нам вернуться в мотель и немного поспать? Альбрехт в камере, и пока он не заговорит, нам особо нечем заняться».

Макензи хотела задержаться, чтобы иметь возможность ещё раз допросить Уилла Альбрехта. Когда-то же он должен сдаться. С другой стороны, она могла попросить Клементса и его офицеров позвонить ей, если он согласится говорить. Брайерс был прав. Ей нужно было поспать. Ей нужно было отдохнуть.

Брайерс закатился кашлем, от которого у неё холод пошёл по телу. Она посмотрела на него, нахмурившись, и покачала головой, пытаясь тем самым не скатиться к заботливому сожалению, которое, как она понимала, смутит напарника.

«Боже, Брайерс, – сказала она. – Звучит ужасно. Я сяду за руль».

По его взгляду она поняла, что он оценил её беззаботный тон. «Это хорошая мысль», – заметил он.

Она открыла Брайерсу дверь, но не посмотрела в его сторону, боясь, что может не выдержать и разрыдаться.

* * *

Несмотря на сильную усталость, Макензи лежала в темноте в комнате мотеля, уставившись в тёмный потолок. Она не могла заснуть. Как могла, она старалась думать исключительно об убийствах в «Литтл Хилл», но в памяти постоянно возникал образ несчастной визитной карточки.

«Антикварный магазин Баркера, – думала она. – Несуществующее место. Что за чёрт?»

По сути, то, что на местах убийств Джимми Скотта и её отца были найдены визитные карточки, было очень схоже с тем, что делал убийца в парке «Литтл Хилл»: он разрубал своих жертв на части и выкладывал их тела напоказ. Он хотел, чтобы тела нашли. Тот, кто оставил визитные карточки, хотел дать небольшую, но очень важную зацепку.

Но почему?

Не найдя ответа на этот вопрос, Макензи наконец позволила себе заснуть. Ей снились сны, но они отличались от обычных кошмаров. Во сне она стояла в доме, в котором никогда не была раньше, но который казался ей очень знакомым. В руках у неё была кувалда, и она разбивала ею стену. Вокруг, словно снег, сыпалась штукатурка. Врезаясь в очередную стену, она могла видеть то, что находилось за ней. В комнате была Стефани. Она кричала в телефон, и хотя во сне Макензи не могла проверить это, она была уверена, что на другом конце линии была их мать.

Стефани увидела, как Макензи заглядывает через брешь в стене, и бросилась к ней. Она протянула Макензи телефон. При этом в глазах у неё стояли слёзы.

«Она хочет с тобой поговорить», – сказала Стефани.

Макензи просунула в дырку руку и взяла телефон.

И тут она резко открыла глаза. Она слышала, как звонит телефон, но почему-то ей казалось, что это был отголосок сна. Наконец она совсем проснулась, расслышав знакомую мелодию её обычного рингтона.