Прежде чем он столкнёт

Ей хотелось думать, что, услышав эти слова снова, она сразу почувствует себя слабой и сразу захочет отдать свою жизнь в его руки. Конечно, в глубине души она растаяла от искренности, которую услышала в его голосе и увидела в глазах, но всё же это было не совсем то.

Макензи знала, что любит его. В этом не было сомнений. С ним она чувствовала себя в безопасности и окружённой заботой. Он был тем, кто ринулся к ней посреди ночи, чтобы помочь с расследованием, несмотря на собственное отстранение. Он был тем, кто в прямом смысле принимал на себя первый удар.

«Да», – ответила Макензи.

Не Эллингтон поднялся с колен, а Макензи опустилась на колени рядом с ним и обняла его. Объятие быстро превратилось в поцелуй, который был медленным и соответствующим моменту. Когда их губы разомкнулись, Макензи посмотрела Эллингтону в глаза, не зная, как говорить следующую фразу, серьёзно или с ноткой юмора.

«Однако у меня есть одно условие», – сказала она.

«Ну, ещё бы, – усмехнулся он. – Выкладывай».

«Примерно через пять минут я поеду назад в Кингсвилл. Я не хочу, чтобы ты меня отговаривал или сообщал МакГрату,.. хотя уверена, что так или иначе, но он скоро сам всё узнает».

Эллингтон задумался на мгновение, недовольный тем, что она поставила его в безвыходное положение, но потом кивнул: «Зачем ты возвращаешься?»

«Мне кажется, я знаю, где произойдёт следующее убийство. Я звонила Тейту и пыталась ему рассказать, но он не стал меня слушать, следуя приказу МакГрата».

«Вот же умник, – с лёгким презрением сказал Эллингтон. – Это опасно? Я спрашиваю только потому, что убийца уже покушался на твою жизнь, ты помнишь?»

Макензи кивнула. Если говорить честно, желание отомстить за то нападение было одной из причин, почему она не хотела отдавать это дело: «Помню. Я ничего не могу обещать, но если ты настолько безумен, что просишь моей руки, ты должен быть достаточно сумасшедшим, чтобы довериться мне».

«Я тебе доверяю, – сказал он. – Я просто не хочу потерять тебя после того, как навсегда привязал к себе».

Макензи снова его поцеловала. На этот раз это был быстрый и шутливый поцелуй. «Не переживай, – ответила она. – Я никуда не денусь».

После этих слов она вернулась в спальню, чтобы закончить сборы, во время которых из памяти не выходили картины Джимми Гиббонса – тёмные лужи крови, изуродованные тела и треснувшая кожа. Эти воспоминания заставили её думать, что, возможно, она тоже была в опасности.

ГЛАВА 31

Доктор Джен Хаггерти познакомилась с Джимми Гиббонсом три года назад. Ему было двадцать шесть, и он жаловался на головные боли, ночные кошмары и жуткую депрессию. На первом сеансе он рассказал ей о своём детстве – о смерти родителей после падения машины с моста; о том, что мать практически совершила самоубийство, спасая его жизнь.

До двенадцати лет его воспитывали бабушка с дедушкой, но когда бабушка умерла от рака груди, дедушка был уже не в силах растить его в одиночку. Джимми попал в фостерную семью и до восемнадцати лет несколько раз менял семьи, а потом отправился работать на одно из последних сохранившихся зерновых полей на окраине города.

Она видела в нём благонамеренного ребёнка, борющегося со своими демонами. Тёмную сторону своей души он изобразил на паре рисунков, которые ей удалось увидеть, и проявил в паре разговоров, которые приняли неприятный оборот. Он говорил о страхе превратиться в монстра, монстра, который зациклился на смерти родителей не потому, что потерял их в раннем детстве, а потому, что его зачаровывало то, как они умерли.

Она не видела в этом никакой реальной проблемы. Они обсуждали сложные моменты, и он отлично справлялся.

Но сейчас она увидела то, о чём он говорил. Теперь она видела монстра, которого он упоминал несколько раз в беседах, и думала, что оказала ему медвежью услугу, не разобравшись с этой стороной его души в более жёсткой манере.

«Это он… Он убил тех людей на мосту и водонапорной башне, – думала она. – Как я это не предвидела?»

Она сразу поняла, куда они едут, как только он свернул на Бекстер-Роуд. За окном было темно, и она не видела зерновые элеваторы, но знала, что как минимум один из них был по высоте не меньше водонапорной башни, с которой Джимми сбросил Морин Хэнкс.

Он признался в этом за пять часов, которые держал её пленницей в собственном доме. Дважды они слышали, как кто-то стучит в дверь – клиенты, пришедшие по расписанию, – оба раза он угрожал ей пистолетом. Во второй раз он заставил её сесть на стул у рабочего стола и приставил дуло к затылку. Она подумала, что он решил спустить курок и убить её прямо там. В конце концов, не зря же он весь день рассказывал ей жуткие вещи. Он объяснял своё восхищение не только смертью, но и кровью.