Прежде чем он убьёт

— В последней папке, — сказала Костелло, — личное дело Барри Хендерсона. Учась в Животворящем кресте, он несколько раз участвовал в драках. В результате одной из них двое мальчиков оказались в больнице. Восстановившись после исключения, он начал рассылать учителям письма непристойного содержания и в конечном итоге попытался изнасиловать учительницу рисования, распевая при этом любимый гимн его матери. Это случилось в 1990 году. Но, к сожалению, я должна вам сказать, что он тоже вряд ли может быть вашим подозреваемым. Последние двадцать лет он находится в лечебнице для психически невменяемых преступников «Вестхолл».

Макензи подумала о том, что надо проверить эту информацию. Она смотрела, как Костелло прячет папки назад в шкаф. Закрывая его, она так громко ударила по дверце, что, казалось, в кабине что-то взорвалось.

— Это единственные ученики за тридцать пять лет, которые могли бы совершить преступления, которые совершает «Страшила»?

— Мы не можем этого знать, — сказала Костелло. — Со всем уважением, но мы не ведём картотеку с именами учеников, потенциально способных преступить закон, иначе нам бы пришлось заводить подробные дела на всех детей, нарушивших даже самые безобидные правила. Четыре папки, что я вам сейчас показала, представляют собой самые яркие примеры. Я храню их под рукой уже несколько лет, потому что они экономят нам уйму времени, когда приходит полиция, имея на руках подходящие, на их взгляд, психологические портреты преступников. Полиция любит сваливать вину на религию в тех делах, которые не может раскрыть.

— Мы не сваливаем на вас вину, — сказала Макензи.

— Разве? — сказала Костелло. — Вот скажите мне, детектив: вы приехали сюда просто для того, чтобы узнать имена, или понять, какая извращённая религиозная доктрина так изменила их личности, что сейчас они совершают подобные ужасные поступки?

— Мне не важен источник информации, — резко ответила Макензи. — Мне нужно найти убийцу этих женщин. Сейчас вопрос «почему» имеет второстепенное значение.

Макензи начала думать, что, придя сюда, совершила глупейшую из ошибок. На что она, в общем-то, рассчитывала? На поиск быстрого и удобного ответа? На обнаружение бывшего ученика, который тютелька в тютельку соответствует психологическому портрету Эллингтона?

— Спасибо, что уделили мне время, миссис Костелло, — тихо сказала она. Она поднялась с места и направилась к двери. Она готова была повернуть ручку, чтобы выйти, когда директор Костелло её окликнула.

— Почему это так, детектив Уайт?

— Что почему?

— Почему полиция ищет ответы в религии, когда не может раскрыть преступления на религиозной почве?

— Потому что в большинстве случаев это соответствует составленным портретам убийц, — ответила Макензи.

— Неужели? — спросила Костелло. — Или, может, люди не могут принять зло таким, какое оно есть? И в связи с тем, что мы не можем его принять, нам нужно найти что-то такое же непостижимое, чтобы свалить на него все грехи?

У Макензи возник вопрос, и она не успела остановить себя, прежде чем его озвучить.

— Что есть зло, мисс Костелло? Как оно выглядит?

Директор Костелло слабо улыбнулась. Это была измученная улыбка, намекающая на то, что она поняла скрытый смысл вопроса.

— Зло выглядит, как вы. Оно выглядит, как я. Мы живём в грешном мире, детектив. Зло повсюду.

Ручка двери вдруг показалась Макензи очень холодной. Она кивнула и вышла, даже не оглянувшись и не попрощавшись с директором Костелло.

Направляясь на улицу через лабиринт коридоров школы Животворящего креста, Макензи почувствовала, как в кармане завибрировал телефон. Взглянув на дисплей, она увидела на нём имя и телефон Нельсона. По спине прошёл холодок.

«Убийца, — подумала она, — появился, пока меня не было. Сейчас Нельсон вставит мне за это по первое число».

Она ответила на звонок, чувствуя, как внутри всё трепещет от страха:

— Да, шеф.

— Уайт, — сказал он, — ты где?

— В католической школе Животворящего креста, — ответила она. — Проверяю информацию по составленному Эллингтоном портрету убийцы.

Нельсон молчал какое-то время, обдумывая её слова.

— Позже мы обсудим, почему ты, чёрт возьми, ослушалась приказа и потратила время, отправившись туда, — сказал он, — а пока мне нужно, чтобы на обратном пути ты заехала в участок.

— А как же трасса 411? — спросила она. — Я хотела бы вернуться на пост до пробок.

— Вот ещё одна причина, по которой тебе не следовало тратить время, проверяя зацепки Эллингтона. Езжай в участок сейчас же.

— Всё в порядке? — спросила Макензи.

Но Нельсон уже повесил трубку, оставив её вслушиваться в тишину.

Глава двадцать седьмая

Чувство тревоги только возросло, стоило Макензи войти в участок и увидеть Нэнси в приёмной. Когда Макензи вошла, та лишь слабо улыбнулась и вновь вернулась к работе. Это было очень не похоже на Нэнси, потому что обычно она расплывалась в премилой улыбке, встречая каждого, кто входил в двери.