Прежде чем он захочет

«В Нью-Йорке. Сегодня он сделает пару звонков, чтобы подтвердить информацию, а потом свяжется со мной. Послушай… Я пока ничего не говорил об этом МакГрату, решив, что должен в первую очередь сообщить тебе. Я говорю тебе это сейчас отчасти потому, что прошу ничего не предпринимать ещё день-два, как бы сильно тебе ни хотелось поступить по-другому. Если МакГрат сообщит тебе эту новость, попытайся изобразить удивление».

Макензи уже не терпелось скорее во всём разобраться, особенно после последнего ночного кошмара.

«Думай о приоритетах, – сказала она себе. – Сейчас главное – закончить дело свингеров».

«Да, – сказала она, – это я могу».

«Окей. Как там у вас вообще дела? Я слышал, МакГрат прислал мне на замену Эллингтона».

«Так и есть. Дело идёт медленнее, чем я рассчитывала, но мне кажется, мы всё же движемся вперёд. А ты… дай мне знать, если я могу для тебя что-нибудь сделать, когда ты вернёшься в город. Ещё раз прими мои соболезнования по поводу мамы».

Они попрощались, и Макензи встала с постели. Она сняла бельё и быстро приняла душ. Она заканчивала одеваться, когда в дверь постучали. Она посмотрела на часы. Было 7:20.

«Он поздно, – подумала она с улыбкой. – Уверена намеренно, чтобы я могла ещё немного поспать. Если бы он только знал…»

Макензи открыла дверь и увидела на пороге Эллингтона. Он выглядел бодрым. Он улыбнулся ей и протянул один из двух стаканов кофе, которые держал в руках.

«Кофе – это самое главное, – сказал Эллингтон. – Он не ждёт. Что касается завтрака… Я решил, что мы могли бы позавтракать где-нибудь вместе. Ты ведь собиралась завтракать?»

«Отличный план», – ответила Макензи.

В душе и на задворках сознания она не могла перестать думать о том, что нашёл контакт Харрисона, и какова была связь между визитной карточкой и давно забытым магазином в Нью-Йорке.

ГЛАВА 22

Он проснулся после семи. Как обычно, он встал с постели не сразу. Иногда ему нужно было время просто для того, чтобы сориентироваться и убедиться, что он помнит, где находится, и что случилось прошлой ночью. Он никогда не пил много, потому что алкоголь затуманивал мысли и замедлял реакцию, поэтому это никак не было связано с похмельем, о котором он много слышал. Для него это было кое-что другое. Всё дело было в сознании. Так он жил уже много лет, с самого детства.

Он почувствовал чужую ногу на своей ноге. Он повернул голову направо и увидел молодую блондинку. Она была полностью обнажена и спала поверх одеяла, слегка прижавшись к нему. Она была очень красива. На щеке виднелся след размазавшейся подводки для глаз. Не сразу, но он вспомнил события прошлой ночи. Они дарили ему одновременно и удовлетворение, и печаль.

Он познакомился с ней в баре, в таком баре, где продают пиво за два доллара и дважды в неделю устраивают женские вечера, где наливают разбавленные водой фруктовые ликёры. С ней познакомиться было легче, чем с другими. Если он правильно помнил, то она сказала что-то о том, что два дня назад её бросил парень. Чувствуя её желание отомстить, он провёл остаток вечера с ней и завершил его визитом к ней домой.

Он не мог сказать, хорош ли был секс. Он его едва помнил. К тому же, как она использовала его, чтобы забыть о бывшем, так и он использовал её в своих целях: ему нужно было сбросить сексуальное напряжение, если он хотел закончить начатое.

Думая об этом, он нежно скинул её ногу с себя и встал с постели. Минуту он смотрел на неё спящую, чтобы убедиться, что она не проснулась. Она не реагировала ни на что вокруг, дышала глубоко и не заметила его отсутствия.

Он вышел из спальни и тихо прошёл по короткому коридору до ванной комнаты. Там он привёл себя в порядок: умылся, помылся ниже пояса, чтобы смыть с себя следы прошлой ночи, прополоскал рот ополаскивателем для рта и брызнул холодной водой в лицо. Затем он вернулся в спальню, собрал свою одежду и вышел.

Он покинул её квартиру, а она этого даже не заметила. Это был уже второй раз, когда он делал подобное за последние две недели.

Он делал так очень много раз с тех пор, как от него ушла жена. Он знал, что это было нетипично для одинокого сорокалетнего мужчины, но так было нужно.

Он готовил себя к убийствам последние три месяца. И пусть сами убийства не казались ему сексуально-возбуждающими, сам факт их совершения всё же вызывал в нём сильное физическое влечение. А он уже давно понял, что любая форма сексуального влечения сильно его отвлекала и даже делала жестоким.

И это было странно, потому что сам акт убийства действовал на него умиротворяюще. Он был не настолько наивен, чтобы думать, что убийство становилось чем-то вроде возмездия. Не думал он и что делает миру одолжение. Ему просто казалось, что, убивая, он совершает правильный поступок.