Прежде чем проститься

Когда она прочитала досье на Адама, присланное из Северной Дакоты, ей захотелось не только тщательно вымыть руки, а отмыться с головы до пят. Оказывается, уже тогда у него появился псевдоним Гарри Рейнольдс, фигурировавший в полицейских протоколах. Интересно, под каким романтическим соусом он преподносил все это Уинифред? Впрочем, ничего интересного. Вчерашняя новость.

Нелл оторвалась от экранов. Лайза Райен поймала ее взгляд и ободряюще подмигнула. В самом начале кампании Лайза вдруг позвонила ей и предложила свое добровольное участие. Нелл согласилась и ни разу не пожалела. Лайза трудилась без устали. Она все вечера проводила в штаб-квартире Нелл, отвечая на звонки избирателей и рассылая предвыборные брошюры. Жаль, что жизнь не позволила Лайзе получить настоящее образование. Но и за эти месяцы она многому научилась. Речь Лайзы отшлифовалась, и в ее облике было трудно узнать маникюршу из Квинса, какой ее впервые увидела Нелл.

Конечно, Лайзе очень повезло с соседями. Заботами Бренды Каррен и ее мужа дети Лайзы почти все лето жили на побережье. Она не хотела, чтобы они слышали соседские пересуды об отце.

Однако полицейские сдержали слово: хотя имя Джимми Райена и упоминалось в материалах расследования, газетчикам его преподнесли как случайную жертву, не заслуживающую особого внимания.

Посоветовавшись с Дэном, Нелл решила не рассказывать Лайзе об участии ее мужа в поджоге «особняка Вандермеера». Это было бы слишком жестоким ударом по ней и детям. Дэн сумел убедить Склафани и Бреннана, прочитав им целую лекцию об опасности травмирования психики. Полицейские еще раз навестили Лайзу, сообщив ей, что ее предчувствия насчет дома на Сто первой улице оправдались и что Джимми было уплачено вперед.

— Вашим детям нечего стыдиться за отца, — сказал тогда Лайзе Бреннан, вновь игравший роль «старшего брата». — Иногда даже очень хорошие люди допускают промах. Главное, Джимми стремился исправить ошибку, но не успел.

Нелл решила: если выборы закончатся ее победой, Лайза будет работать у нее в нью-йоркском офисе.

Зазвонил телефон. Лайза ответила на звонок, затем подошла к Нелл.

— Ада Каплан просила передать, что молится за вас. Она считает вас святой.

Едва оправившись после трагической развязки в доме Бонни Уилсон, Нелл вернула вдове Каплан ее собственность, взяв с нее ровно ту сумму, какую старуха получила от Адама. Вскоре Питер Лэнг стал владельцем вожделенной полоски земли, уплатив вдове Каплан три миллиона долларов.

— Только ни слова моему сыну, — предупредила старуха Нелл. — Он получит ровно столько, сколько я ему обещала. Все остальные деньги пойдут Объединенному еврейскому фонду. Я буду спокойна, что их потратят на благие цели.

Мак больше не мог сохранять притворную невозмутимость.

— Нелл, ты идешь с ним почти вровень, — сказал он.— Давно не помню таких выборов.

— Мак, а ты никак ерзаешь на стуле? — засмеялась Нелл.

— Я? Тебе просто показалось! Я выдержу что угодно. Даже если дойдет до жеребьевки.

Часы показывали половину десятого. Еще через полчаса подъехал Дэн. Он сел рядом с Нелл, обняв ее.

— Прости, что не выбрался раньше. Думал, закончу в шесть. Уже выходил. В вестибюле перехватили. Двоих малышей привезли. Пришлось остаться... Как самочувствие? Пульс надо проверять?

— Эх, доктор! — улыбнулась Лиз. — Покажите мне хоть одного кандидата, у которого при подсчете голосов не зашкаливал бы пульс.

В половине одиннадцатого аналитики заговорили о явном перевесе в пользу Нелл.

— И вам на это понадобилось столько времени? — пробормотал Мак.

В половине двенадцатого соперник Нелл официально признал свое поражение.

Приветственные крики, раздавшиеся в штаб-квартире, быстро потонули в гуле голосов, что доносились из трех телевизоров. Теперь все каналы вели трансляцию из банкетного зала «Рузвельт-отеля», где вот-вот должно было начаться празднование победы Нелл Макдермотт. Десятки голосов затянули «Скоро солнце засияет, Нелли»[35]. Эта песенка, написанная в начале двадцатого века, в конце столетия почему-то вновь стала популярна. Она звучала на торжественном обеде, где Нелл официально объявила о своем решении баллотироваться, и с тех пор стала гимном ее избирательной кампании.

Скоро солнце засияет, Нелли,

Далеко умчатся облака...

«Они уже умчались», — подумала Нелл.

Верь, нас счастье ожидает, Нелли,

Даже если хлещет дождь пока.

— Золотые слова, — прошептал Дэн.

Песенка кончилась, и банкетный зал загудел от приветственных возгласов. Руководитель избирательной кампании схватил микрофон.

— Солнце уже засияло! — во весь голос крикнул он. — Мы выбрали президента, которого хотели видеть в Белом доме! Мы выбрали сенатора, которого хотели видеть в Сенате. И теперь мы выбрали представительницу в Конгресс, которую очень хотим там видеть!

— Мы хотим Нелл! Мы хотим Нелл! — начала скандировать восторженная толпа.

— Пора спускаться к ним, конгрессмен Макдермотт, — сказал Мак, подталкивая Нелл к двери, — Нехорошо заставлять своих избирателей ждать.