Прежде чем ты уснёшь

Ночью я дождалась, пока он уснет. Он дышал глубоко, ровно и глубоко. Карл спит, как ребенок, — на спине, согнутые в локтях руки лежат возле головы. Я залезла под одеяло, нащупала его ноги. Какой же он большой, до ног ползти далеко: вот его грудь с семью черными волосками, живот, бедра, колени, голени, ступни. Я устроилась поудобнее в ногах кровати, поближе к нему, спрятавшись с головой под одеялом. Как можно крепче ухватилась за сапог. И стала тянуть.

Сначала правый. Однако снять его было гораздо труднее, чем я предполагала. Я тянула изо всех сил, я потела и пыхтела под одеялом, но сапог так плотно сидел на ноге, что я уже почти отказалась от этой затеи, когда вдруг раздался «чпок» — будто пробка вылетела из бутылки, — и сапог оказался у меня в руке.

С левым сапогом все было проще. На него ушло лишь несколько минут. А может, и меньше.

Я выглянула из-под одеяла. Карл безмятежно спал, раскинув руки. Все в порядке. Все как обычно. Карл спокойно дышит во сне. Я поставила сапоги рядышком под кроватью, вернулась на подушку, поцеловала Карла в ухо и легла спать.

На следующее утро я проснулась от головной боли и тошноты.

Карл спал.

Я встала, вышла из спальни и спустилась по крутой зеленой лестнице. В кухне на полу тихо разговаривали Торильд и Арвид. Я не стала здороваться. Остальные еще спали. Я вышла во двор, накачала насосом воды из колодца и попила. Светило солнце. Неподвижно уставившись на меня, в траве сидела серая полосатая кошка.

Я вернулась в дом, поднялась по зеленой лестнице и вошла в спальню.

Карл уже проснулся.

Карл больше не был Карлом.

Карл превратился в макрель.

Он стал маленькой зелено-голубой рыбкой, которая отчаянно билась о кровать и кричала: «Что ты со мной сделала, что?»

Я посмотрела на него. И всплеснула руками.

У Карла были светло-голубые глаза, два больших и семь маленьких плавников.

Он глотал ртом воздух: «Положи меня в воду, скорее, иначе я умру!»

Я прижала руку к губам.

Села на край кровати.

— Карл, — сказала я. — Прости меня. Как я могла!..

— Скорее! — орал Карл. — Положи меня в воду! — как всегда пискляво и немного в нос, кричал он.

Я сбежала вниз по зеленой лестнице на кухню. Торильд в одиночестве сидела на полу, держа в руках чашку с кофе, и читала газету.

— Что с тобой? — взглянув на меня, спросила она.

— Почему у меня никогда не бывает нормальных мужчин? — крикнула я.

Торильд пожала плечами и снова уткнулась в газету.

Я отыскала в шкафу большую прозрачную чашу, побежала к колодцу, набрала воды и помчалась назад. Я так торопилась, что расплескала воду на пол и ступеньки.

Карл, задыхаясь, лежал в кровати. Он уже почти не мог двигаться. Я взяла его в руки — он был такой гладкий — и осторожно положила в пиалу. Вскоре он понемногу стал приходить в себя.

Сначала он плавал осторожно, потом чуть быстрее, и вот он уже резвился, как обычно. Но продолжал с укором смотреть на меня через стеклянную стенку.

— Ты ничего не хочешь мне сказать? — спросил он. Голос у него был нарочито спокойный. Когда он говорил, в воде появлялись пузырьки.

Я опустила глаза.

— Пока ты спал, я сняла с тебя сапоги, — прошептала я.

— Я тебе говорил, что не надо этого делать, — сказал Карл. — Я прекрасно помню, как вчера вечером совершенно ясно дал тебе понять, что без сапог я ничто.

— Я не знала, что это надо понимать буквально, — сказала я и закрыла глаза. Потом открыла.

Карл плавал туда-сюда за стеклом. Без остановки. У меня зарябило в глазах.

— Ну что ты расплавался, остановись хоть на минутку, — попросила я. — Невозможно с тобой разговаривать, когда ты все время плаваешь взад-вперед.

— Карин, я не могу остановиться. У меня нет плавательного пузыря. Если я остановлюсь, мне нечем будет дышать.

Я покачала головой.

— Неужели это никак нельзя исправить? — спросила я.

— Не знаю, — ответил Карл. — Вчера я был мужчиной, а сегодня стал макрелью. По твоей вине. Все из-за тебя. Что ты теперь будешь делать?

— Я очень хочу помочь тебе, Карл. Я не думала, что все так обернется.

— А что ты думала?

Я посмотрела на Карла, который плавал туда-сюда за стеклом.

— У меня сейчас болит голова, и я плохо соображаю, может, сначала позавтракаем, а потом сядем и обо всем поговорим?

— Как я буду завтракать… в таком виде?! — прошипел Карл, и вода в чаше забурлила. — Карин, посмотри на меня! Ты что, не видишь?! — Плавники лихорадочно трепетали в воде. — Твоя семья меня засмеет.

Я вздохнула.

— Вчера все выпили, легли поздно. По-моему, сегодня им будет не до тебя, Карл. Давай сделаем вид, что ничего не произошло. Если кто-нибудь будет спрашивать, скажем, что ты себя неважно чувствуешь. — Я осторожно взяла чашу, вышла из спальни, спустилась вниз по зеленой лестнице и пошла на кухню.

* * *

Карлу было не по себе. Мало того, что ему приходилось без передышки плавать взад-вперед, да еще Торильд начала смеяться. А ведь он больше всего боялся, как бы кто-нибудь не начал смеяться над ним.