Прежде чем ваш ребенок сведет вас с ума

Через несколько дней я позвонил им и узнал, что дела пошли на поправку. Первая ночь прошла на удивление легко. Родители накормили Сэм ужином, искупали, переодели в пижаму и помогли ей надеть «пижаму» на ложку. Затем почитали ей сказку на диване в гостиной и перенесли наверх, в кровать. Как я и советовал, Сэм уложила ложку спать, а Марк подоткнул одеяло, пожелал спокойной ночи и присел на край кровати. Сэм сделала несколько попыток поговорить с отцом, поерзала, но затем притихла. Когда Марку показалось, что она засыпает, он осторожно вышел. Через несколько минут, клюя носом, Сэм вышла из своей комнаты, но Марк, ничего не говоря, отвел ее обратно в кровать. Он посидел на кровати пять минут и вышел. Менее чем через пять минут после этого Сэм спала. Впервые за последнее время Сэм заснула в половине восьмого, причем в своей кровати.

На третий вечер родителям потребовалось только поцеловать ее перед сном и пожелать спокойной ночи. Никаких ночных похождений, никаких представлений.

– Это настоящее чудо, – сказала Сара. – Кто бы мог подумать, что такой простой прием так хорошо действует!

И в самом деле, кто?

СЕКРЕТЫ УКЛАДЫВАНИЯ МАЛЕНЬКИХ ДЕТЕЙ

Запомните три самых главных слова на букву Р: распорядок, распорядок и еще раз распорядок.

Избавьтесь от всего, что мешает сну (сок, телевизор, свет, танцующие медведи).

Когда ребенок уложен в кровать, скажите ему, что настало время сна.

Перед тем как он заснет, спокойно сидите или стойте в сторонке (на краю кровати, на стуле, на полу, в дверях), не обращая на него внимания и не реагируя на его действия.

Если он вылезет из кровати, верните его обратно и снова отойдите немного в сторону.

Пока он полностью не вылезет из кровати, не обращайте на него никакого внимания. Здесь самое главное – отсутствие реакции с вашей стороны.

Терпеливо ждите, не забывая, что исход всей операции должен быть один: сон.

Когда ребенок начнет засыпать, тихонько выйдите из комнаты. Если он начнет возиться, зайдите в комнату и еще немного подождите.

Когда он заснет крепким сном, наслаждайтесь долгожданным отдыхом.

7. Похититель кроватей

Меня всегда удивляет заявление родителей, что они никак не могут заставить своих детей что-то сделать. Представьте себе: двое взрослых людей, которые не могут справиться с восьмилетним мальчуганом!

С самого первого взгляда на Джордана я понял, что передо мной ребенок, который считает себя особенным. Не то чтобы испорченный, но чуть-чуть избалованный.

– У Джордана всегда были проблемы со сном, – сказала Петра.

– Как долго?

– Всегда. Он никак не мог успокоиться перед сном.

– Вы можете описать мне, что вы делали, когда он был младше?

– Еще с грудного возраста?

– Да.

Выяснилось, что они систематически нарушали все правила в отношении сна. Они часами таскали Джордана на руках, кормили его молоком, укладывали в машине – в общем, совершенно не следовали распорядку. Сон стал для Джордана таким состоянием, которое наступает после долгой усталости. Засыпал он только тогда, когда Петра с Саймоном уже не могли держаться, валились с ног и засыпали сами.

– Понятно, – сказал я. – А когда он вырос и из колыбели перебрался в свою кроватку?

Саймон как-то по-странному криво усмехнулся.

– Вообще-то можно сказать, что он и не перебирался в кроватку. Скорее к нам в кровать.

Я внимательно посмотрел на Джордана. Не особенно рослый мальчик, но для своего возраста достаточно высокий.

– Надеюсь, это просторная кровать.

Саймон пожал плечами.

– Когда он забирается к нам в кровать, я, как правило, ухожу и сплю в его комнате.

– И часто вы так поступаете?

– Каждую ночь.

Я нахмурился, подумав, что ослышался.

– Вы хотите сказать…

– Каждую ночь, – повторил Саймон.

– И как долго?

– До утра.

Я покачал головой.

– Нет, я имею в виду, как долго это продолжается?

– С тех пор как ему исполнилось три года.

Несмотря на то, что в университете у меня были самые худшие оценки по математике, произвести простейшее сложение смог даже я.

– Пять лет?

Саймон снова пожал плечами.

– Так легче. Я не могу спать вместе с ним. Он толкается локтями.

Джордан усмехнулся, глядя в пол. Я не мог понять, какого рода эта улыбка – добродушная или коварная.

– Это правда? – спросил я его.