Преждевременный контакт

— Яков Соломонович, — тогда сказал этот человек, — вы специалист с большим опытом, вас уважают коллеги, и лично вы своим ежедневным кропотливым трудом сделали для дела Прогресса гораздо больше, чем кто-либо. Но ваша семья…

— Я думал, что времена, когда сын отвечает за отца, давно прошли, — попытался возразить Яков Соломонович.

Но человек лишь улыбнулся и, погладив ухоженную «эспаньолку», добавил:

— Времена всегда одни и те же.

И вот опять этот человек стоял на пороге его квартиры, придерживая окровавленными руками вываливающиеся из живота собственные кишки.

Глава 18

— Как это? — обескуражено пролепетал Яков Соломонович. — Почему это?

Прислонясь к дверному косяку, Алекс еле держался на ватных ногах, и казалось ещё немного, вот-вот потеряет сознание.

— Я надеюсь, вы хорошо учились на хирургическом факультете? — тяжело выговорил он. — Раны зашивать умеете?

Яков Соломонович не выдавил из себя ни слова. Лишь как рыба двигал немой челюстью и таращил глаза.

— В больницу нельзя. Нет лички.

— Ну конечно. Я должен был догадаться, — наконец произнес Липсиц, подхватывая сползающего по дверному косяку Алекса.

Тягостно выдохнув, он подставил сухое плечо, и раненый всей тяжестью повис на тщедушном еврейском старике. Кряхтя и постанывая, Яков Соломонович дотащил его в спальню и уложил на постель. Вдруг содрогнулся, выбежал в ванную комнату и вернулся с клеенкой, которую аккуратно подложил под кровоточащий живот. Сделав всё это, остолбенел, не понимая, как быть дальше.

— Что вы стоите? — подстегнул его Алекс. — Делайте что-нибудь. Вы доктор, или я?

— Да-да, конечно, — Яков Соломонович пришёл в себя, засуетился и снова выбежал в ванную.

Через минуту вышел, вытирая руки полотенцем.

— Конечно, не операционная… — задумчиво бурчал себе под нос, роясь в комоде.

В его руках появился потертый лекарский саквояж с медными, потускневшими от времени застежками. Поставив его на прикроватный столик, он принялся разглядывать кровоточащую рану. Стоя над кроватью и протирая руки перекисью водорода, он внимательно профессиональным взглядом изучал проблему. В молодости Яков Соломонович действительно учился на хирурга, но вот уже много лет вскрывал лишь покойников, сейчас же нужно было зашить живого.

— Сколько прошло времени, милейший? — деловито поинтересовался он, цокая языком.

— Полчаса, — ответил Алекс и застонал.

— Тихо-тихо, — испугался Липсиц, — не вздумайте умереть тут у меня. Мне легче вас зашить, чем похоронить.

Про себя же подумал: «Значит, ткань не начала отмирать».

Алекс невольно улыбнулся.

Яков Соломонович открыл чемоданчик и выложил на стерильную салфетку нужные инструменты: медицинские щипцы, иглу в виде буквы «С», зажимы, нить. Рядом поставил спиртовку и флакон с антисептиком, положил вату, бинт, салфетки. Затем надел латексные перчатки и принялся за рану. Аккуратно засунул обратно торчащие внутренности и визуально исследовал резаные края.

— Всё отлично, — бормотал Яков Соломонович, — какая прекрасная рана. Залюбуешься. Ткани живые, мышцы сокращаются, а края превосходно прилегают друг другу. Замечательно. Шедевр.