Президент

Мы же пока готовили все документы и сделали небольшую летучку с командой по дальнейшей работе. Вообще, моя работа и взаимодействие с коллективом меньше всего напоминали президентскую работу. Наверное, я должен был быть такой недоступной ни для кого птицей высокого полета с личным пресс-секретарем — глашатаем, который бы закрывал меня от всех и вся, да и я сам должен был вызывать всех по одному, принимать решения в одиночку, либо с огромной командой аналитиков.

Впрочем, аналитики у нас были и здесь, однако основная рабочая группа состояла из десяти человек, так сказать, летучей команды. Это позволяло принимать решения быстро и доводить их «до мест» в считанные минуты без лишних размусоливаний.

Ребят я, правда, немного озадачил одним своим внеплановым поручением. На совещание в виде посетителей я дал поручение позвать родственников погибших, коих набралось уже, к сожалению, семьдесят шесть человек. Огромная цифра. Это коллектив такого средней руки колхоза, или небольшого производственного предприятия. И вот, просто так, этого предприятия не стало.

Вообще, к алкоголю и табаку у меня было особое, лично своё, отрицательное отношение. Ещё будучи студентом, отмечая на первом курсе день рождения пятикурсника из моей комнаты, я отравился вином — а всё из-за своей дурной головы — просто перебрал. Вот и получилась «дружба с фарфоровым другом» всю ночь. Благо, организм был молодой, крепкий. С тех пор от одного запаха алкоголя меня просто воротит.

А в детстве я на себе узнал, что такое пьющий отец. Папа часто приходил с работы пьяный. Иногда очень сильно. Тогда ещё я не понимал этого — зачем и как. Но сейчас, с высоты небольшого опыта увидел, что это было от отсутствия нормального занятия после работы, отсутствия интересов, хобби.

Я не осуждаю его, нет. Он сделал меня таким, как я есть. Но для меня больно и горько видеть, как такие замечательные люди, как он и его друзья, просто спиваются от того, что нет личностного роста. Просто в один прекрасный момент он решил для себя «хватит, надоело», или жизнь поставила такие рамки, и всё, не пошёл дальше.

Можно вечно рассуждать об этом, поэтому не буду. Каждый сам кует своё счастье и судьбу. Но вот кого я точно осуждаю, так это тех людей, которые пользуясь слабостью других, зарабатывают на этом, причём хорошо и успешно зарабатывают, меньше всего думая о них, об их здоровье.

Ладно бы водка была — хорошая, чистая, нормально сделанная (здесь хочется посмеяться, хотя все же знают, что хорошая водка ценится во всём мире). Да нет же блин, русская душа гонится за тем, как бы ещё нахлобучить ближнего своего на лишние рубли. Вот и пошли все эти спирты этиловые, одеколоны, очистители, боярышники. Нет, это нельзя было прощать. Это нужно пресекать — прямо геноцид какой-то — где живём, там и, пардон, срём.

Так вот, первые «ласточки» начали приезжать на совещание уже через двадцать минут. Самые ответственные или, наоборот, боящиеся кары сотрудники. Резиденция начинала потихоньку приходить в движение. Хотя, приходить — это сильно сказано, все приезжали и тут же перехватывались ребятами Васильева для сопровождения в большой зал совещаний, где уже были поставлены камеры, стоял длинный стол на импровизированной сцене, за которым сидели я, Лиховцев, «хвостик», сам Васильев и несколько ребят из команды.

Люди заходили в зал, попадали под наши суровые взгляды, не могли покинуть помещение, не могли уткнуться в телефоны. Кто-то садился и просто смотрел в пол. Кто-то рассматривал стены. Некоторые тихо переговаривались между собой. Но всё ещё только начиналось.

Телефон Васильева и переговорная гарнитура буквально разрывались. Он слушал, давал короткие команды, общался с Лиховцевым. В половине девятого лишь коротко произнес мне: «Один есть!» — и в спешке убежал. Через пять минут зашёл вместе с двумя ребятами, конвоируя в наручниках, как я полагаю, одного из замов Зюзина.

— Этот орёл уже успел дома собрать внушительного вида сумку. Погрузился и выехал в направление аэропорта. Там готовился для взлёта частный самолёт одного из местных бизнесменов. Ребята взяли его почти у трапа. Семья осталась дома, разумеется. Никто же из них не виноват, как обычно.

Я только молча улыбнулся. Говорить сейчас было лишним, да и незачем.

Ближе к девяти подъехали два других зама, видимо уже были наслышаны о каре третьего. А в девять пятнадцать, когда все уже были в сборе, как и полагается, с задержкой, в зал вошёл Зюзин.

21

Знаете, есть в американских вестернах такая сцена, когда в салун входит главный злодей. В это время смолкают разговоры, затихает музыка, все смотрят сначала на вход, а потом на того идиота, который решится бросить вызов этому злодею. Дальше идёт какая-то реплика от злодея герою типа «да я тебя порву» и начинается дикая бойня.