Президент исчез

— Нет. Он — упрямый парень. Уж если решил скрывать что-то, он так и сделает. И в конце концов, кто-то же пытался раскроить ему череп. Из всех вещей, которые нас сейчас интересуют, самое главное — это где находится президент, и я сомневаюсь, что тот малый знает хоть что-либо по данному вопросу.

Было проведено следствие в отношении миссис Оркатт и ее мужа — никаких зацепок. То же самое и с тем же результатом было сделано в отношении Виолы Деллинг и ее мужа, аптекаря. Когда ее поставили перед фактом, что Браунелл утверждает, будто не покупал хлороформ в ее аптеке, она была возмущена и исполнена праведного негодования. Форма, в которой миссис Деллинг выразила свои чувства, оказала ей плохую услугу.

Она бурно протестовала против того, что кто-то мог выразить сомнение в ее искренней преданности, и это после того, как она, настоящая патриотка, оказала всемерное содействие в проведении поисков президента, политику которого не одобряет и не может искренне, всей душой, одобрять. Ага, сказали ей, значит, вы признаетесь, что не одобряете его политику! После этого миссис Деллинг пришлось пережить трудный и весьма неприятный час, но в конце концов допрашивающие допустили возможность, что это не она похитила президента.

Были расследованы тысячи других случаев продажи хлороформа, в этом отношении проверялись также частные врачи и больницы. Целый консилиум докторов изучал синяк на голове Вэла Оркатта с целью сделать хотя бы предположение о типе орудия, которым он был нанесен. Была предпринята попытка проверить каждое транспортное средство, которое в тот вторник было замечено в радиусе пяти кварталов от пустующего дома на Пятнадцатой улице северо-западного района, где был найден брошенный грузовик. Проверялся каждый из тысячи оказавшихся ложными следов; в таких случаях расследование начиналось, проводилось и неохотно сворачивалось. Было установлено, что телефонный звонок Кемпнеру, администратору компании «Каллахен», тот, относительно которого Вэл Оркатт утверждал, что это звонил не он, был сделан из телефонной будки табачного магазина, и над этим фактом работало множество сотрудников. Следователи брали во внимание любые возможности, но отнюдь не с неразборчивостью того утопающего из пословицы, который, как известно, хватается за любую соломинку, а с проницательностью и упорством армии самых квалифицированных и опытных следователей Америки.

Тем не менее и они, и Уорделл, и начальник секретной службы Скиннер могли признаться, что во второй половине четверга они были столь же далеки от решения проблемы, как и в день, когда начали заниматься ею.

Следствие велось по трем основным направлениям:

1) сбор дальнейшей информации по уже имеющимся данным: по хлороформу, по платку, по грузовику и по лицам, имеющим к ним отношение;

2) поиски новых улик на территории Белого дома, на улицах и в зданиях города, на шоссе, железных дорогах, в ближних и дальних аэропортах;

3) подход с другой стороны: мотивы похищения. Лидеры индустрии вооружений, владельцы международных банков, представители иностранных государств (воюющих сторон). Все названные выше категории граждан попали под подозрение, многие были задержаны, некоторые из них допрашивались или уже были допрошены, за большинством установили наблюдение.

Предложение, которое хотел сделать сенатор Коркоран, когда Льюис Уорделл уделил ему пятнадцать минут, касалось третьего направления следствия — мотивов. Как сказал Коркоран, он преследовал две цели: подать протест и сделать предложение. Он не выступал против введения в округе военного положения; нет никакого сомнения в том, что это необходимая и важная мера. Однако он пылко и страстно выступал против попрания чести и достоинства лучших граждан страны.

Это неразумно, несправедливо и нелепо. Политический кризис, возникший в результате совершения преступления в отношении личности президента, не может служить оправданием для установления режима диктатуры, пытающегося оправдать свое существование жестокостью, злоупотреблениями и клеветническими измышлениями.

Насколько ему известно, нет оснований полагать…

Уорделл прервал Коркорана.

— Глупости, — сказал он. — Вам не хотелось бы занять мое место, сенатор? Вам уже приходилось работать со мной, и вы знаете, что не в моих правилах кричать «Заткнитесь!», когда меня подвергают критике. Однако сейчас я вам скажу: заткнитесь и не мешайте мне работать.

Но Коркоран настаивал на своем, утверждая, что отстаивает интересы не только упомянутых граждан, но всей страны в целом и даже более того — радеет за благополучие правительства нынешнего состава…

— Заткнитесь! — Тысячи бесплодных попыток получить хоть какие-то результаты в расследовании, проведенные без сна шестьдесят часов и десятки литров выпитого черного кофе губительно сказались как на нервной системе Уорделла, так и на его внешнем виде. — Говорю вам: замолчите и убирайтесь отсюда!