Президент Каменного острова

— Сергей, — повернулся ко мне Гарик. — Мы решили проучить Президента… С кем ты: с нами или с ними?

— Я ни с кем, — ответил я.

— Ты знаешь, где вход, — сказал Гриб.

— Нам глаза завязывали.

— Вспомни, — сказал Федя.

Свищ бросил окурок на тропинку. Огонек прочертил красноватую дугу и погас. Свищ почесал подбородок.

— Пора разогнать эту вшивую республику, — сказал он.

— Ты покажи, где вход, а там мы сами… — сказал Гарик.

— Капут Президенту, — прибавил Федя.

Я ничего не имел против Сороки. Он меня не обидел, не оскорбил. Наоборот, двух симпатичных кроликов подарил.

— Поищите сами, — сказал я, — может, найдете…

— Ладно, — сказал Василий Кириллыч, — наши парнишки, что якшаются с ним, покажут.

— Я толковал с ними, — сказал Федя. — Как в рот воды набрали.

— Припру к стенке — покажут как миленькие…

Они ушли. Прямиком через лес, в Островитино. Голоса становились все тише и скоро совсем умолкли. Вдалеке чиркнула спичка и через мгновение погасла. На небе стало много звезд. Луна медленно плыла между ними.

На острове полыхал костер, двигались тени. Сорока и его приятели готовили ужин. А может быть, они и впрямь танцуют у костра?

Отворилась дверь нашего дома. Ко мне подбежал Дед. От него пахло щами. Аленка накормила. Мне тоже захотелось есть. Что сегодня на ужин? Жареная щука, которую нам перед отъездом принес Вячеслав Семенович. И еще абрикосовый компот. Из наших ленинградских запасов.

— Ушли? — спросила Аленка. Я не заметил, как она подошла.

— Теперь будет драка, — сказал я.

— У них свои счеты, а Гарик-то чего лезет?

— За компанию, — сказал я.

— Этот Гриб — ладно, но от него я не ожидала…

— Он не бил..

— У Коли вся голова в шишках… Бить по голове!

— Дурная привычка, — согласился я.

— Ты бы предложил Гарику пожить у нас.

— Не захотел.

— Подумаешь! — сказала Аленка.

В лесу крикнула какая-то птица. Ее голос не понравился Деду, и он зарычал. С озера подул ветер, запахло мокрой травой, лилиями и дождем.

— Посмотрим, как кролики спят? — предложила Аленка.

Мы подошли к сараю, где поместили кроликов. В сарае темно, пахнет прелью. Аленка на что-то наступила и отшатнулась, ударив меня локтем в живот. Кролики рядком сидели в большой дырявой корзине, устланной травой. Я нащупал их спины. Они были теплые и приятно щекотали ладонь. И уши у кроликов были хрупкие и теплые.

— Я их поглажу, — сказала Аленка.

Я подождал ее, и мы вместе вышли из сарая. На крыльце стоял отец.

— Вы где, разбойники? — негромко спросил он. Мы стояли в трех шагах от него, и он нас без очков не видел. Мы молчали. Отец переступил с ноги на ногу и посмотрел поверх наших голов на небо.

— Где вас, чертенят, носит? — сказал он и ушел в дом.

— Как ты, Сережа, думаешь… — начала Аленка. И замолчала. Я подождал немножко и спросил:

— Ты про Гарика? Или про Сороку?

— Можно подумать, что у меня в голове одни мальчишки, — сердито сказала Аленка. Шагая за ней, я подумал, что никогда не знаешь, что у девчонок на уме.

Глава двадцать четвертая

Я проснулся от громкого лая. Выскочил на крыльцо: у нашего берега покачивалась на воде железная моторка. Пятнадцать мальчишек, не меньше, суетились на берегу. Дед яростно налетал на них, но не трогал. Мальчишки, не обращая на него внимания, взваливали на плечи почерневшие бревна и таскали в лес. Тут были Сорока, Коля, Васька, Темный, Рыжий и совсем незнакомые мне. В общем, вся республика. Правда, я не знал, сколько человек живет на острове. Кто—то там наверняка остался. Охранять остров.

Судя по всему, ребята решили строить избушку в лесу. В лодке лежали ящик с гвоздями, три молотка, топоры, лопаты, стопка свежевыструганных досок. К нашему берегу откуда-то все время прибивало бревна. Возможно, это тоже работа ребят. Они где-то заготовили лес и сплавляли сюда.

Отец и Аленка спали. Когда они встали, берег опустел. Ребята, разгрузив лодку, ушли в лес. На берегу не осталось ни одного бревна. На корме лодки сидел мальчишка в трусах. Спина черная. В руках увеличительное стекло. Мальчишка что—то выжигал на фанере. Изредка он отрывался от этого дела и осматривался: нет ли на горизонте чего угрожающего. Да, этих ребят не застигнешь врасплох.

Я спросил у мальчишки, чего они тут собираются строить. Он ничего не ответил. Или не расслышал, или ему запрещено разговаривать. Как часовому на посту. А вот выжигать стеклом на фанере можно.

Меня разобрало любопытство: что они там делают, у большого муравейника? Заперев Деда в комнате, я отправился в лес. Еще издали я услышал перестук топоров, голоса ребят. А скоро и увидел их. Мальчишки строили избушку. Она уже до половины была сложена. Из бревен, которые они скрепляли железными скобами. Неподалеку от муравейника ребята строгали, пилили, что-то сколачивали.

Я остановился в нерешительности: на месте оставаться или подойти поближе? Отсюда не слышно, что они говорят, а подойдешь ближе — увидят.