Президент Каменного острова. Президент не уходит в отставку

- Это неинтересно, - улыбнулся Сорока. - Пусть лучше они нас с тобой похитят… Помнишь, что-то толковали про амазонок?

- На амазонок они не похожи, - сказал Гарик. - Скорее на… ну, которых воины похитили? Из библейского сюжета, что ли? Еще такая картина есть.

- На сабинянок? - подсказал Сорока.

- Если они меня задумают украсть, я упираться не буду…

- Пожалуй, я тоже, - рассмеялся Сорока.

Глава 16

Серая резиновая лодка бесшумно скользила вдоль берега. Весла почти без всплеска уходили в тихую воду - лишь когда на мгновение выныривали из воды, слышно было, как с лопастей срывались крупные капли. Днище лодки с негромким шорохом подминало под себя круглые листья кувшинок. Желтые мясистые цветы, выныривая из-под лодки, поворачивались ей вслед и укоризненно покачивали головками.

Было раннее утро. Над Островитинским озером стлался туман. Он уже отклеился от свинцовой неприветливой воды и повис как раз посередине камышей. С берега казалось, будто стебли сами по себе торчат из воды, а утопающие в тумане длинные глянцевые листья со сверкающими каплями росы проклюнулись прямо из воздуха. Туман расползался по изумрудному берегу, по пшеничному полю, ватными комками застрял в прибрежных кустах. Солнце еще не взошло, но над соснами и елями занималась заря. Небо, не расчистившееся от ночной дымки, было невыспавшимся, блекло-серым.

В резиновой лодке сидел человек. Он был в брезентовой куртке с капюшоном, новых резиновых сапогах. Человек отпустил весла, растопырившиеся в резиновых проушинах, и ухватился одной рукой за черный, косо торчащий из воды кол. Когда он дотронулся до распустившейся жерлицы, в стороне глухо бултыхнуло и по воде, очистившейся от тумана, разбежались большие круги. Человек снял с кола рогатку и стал за жилку быстро подтягивать добычу. Рыбина еще раз тяжело бултыхнулась у самого борта лодки. Человек ловким движением забросил щуку в лодку. Вытянутый плоский нос хищницы был насквозь пробит блестящим капканом. Человек разжал тугие стальные челюсти и высвободил добычу. Наступил на нее резиновым сапогом, капкан вместе с желтоватой жилкой и рогаткой отбросил в нос лодки, где был постелен брезент. Затем взял крупную щуку одной рукой за голову, второй за туловище, положил на колено и, напрягшись, согнул в дугу: послышался сочный щелчок, щука дернулась и замерла с намертво стиснутой пастью. Человек сломал ей шейные позвонки.

Таким же образом он поступил и с пятью другими щуками, попавшимися в капканы, установленные на безобидных жерлицах.

Резиновая лодка сама по себе не спеша плыла по озеру. Человек смотал на рогатки жилку, спрятал в мешочек зубастые капканы, а добычу завернул в брезент. Взялся за весла и, зорко вглядываясь в берег, заросший высоким камышом и осокой, стал грести вдоль него. Пока он возился с жерлицами, туман полностью растворился, исчез. Еще никто не видел: откуда берется и куда девается с озера туман? Или прячется на дно, или поднимается в небо? Туман вслед за ночью исчезает незаметно.

Человек греб к берегу и не знал, что за ним наблюдает другой человек, укрывшийся в обсыпанных росой колючих ветвях огромной сосны, что росла на Каменном острове, той самой сосны, на которой была оборудована смотровая площадка, точнее, наблюдательный пост ребят, когда-то живших здесь. Человек стоял на помосте, на днях снова сделанном им, и наблюдал за резиновой лодкой в полевой бинокль. Он уже давно стоял здесь. На плечах его куртки блестела роса. Солнце еще не добралось сюда. На каждой сосновой иголке висит и не срывается крошечная капелька.

Сорока устало переступил с ноги на ногу и отнял бинокль от глаз. От окуляров над бровями и на скулах остались полукруглые скобки. Лицо у Сороки хмурое. В темно-русых волосах, будто седой волос, серебристо блестела тонкая паутина.

Сорока спустился вниз; проходя мимо перекладины, подпрыгнул и, ухватившись за влажную прохладную металлическую трубу, несколько раз легко подтянулся. Заметив, что на потрепанных кедах развязался белый шнурок, присел на скамью у дома, в котором раньше был штаб, и завязал. Здесь теперь снова чисто, убран весь хлам и мусор. И в доме порядок. Вот только нет стекол, а надо бы вставить…

Сорока вздохнул и поднялся со скамьи. Он позавчера сколотил ее из привезенных с берега досок. Если найдет у кого-нибудь в бывшей графской усадьбе стекла и алмаз, то нынче же вставит. Неприятно смотреть на безглазый дом. Да и жить в нем нельзя. Комары покоя не дадут!

Он спустился в бухту, уселся в деревянную лодку, которую им оставил лесник, и, оттолкнувшись веслом от берега, стал осторожно выбираться из зарослей, скрывавших бухту.