Президент Линкольн: охотник на вампиров

— На теле покойного обнаружено четыре маленьких округлых раны: две — на левом плече над подмышечной артерией, две — на шее прямо над правой сонной артерией;

— все ранки окружены синяками; каждая пара ран разделена расстоянием в полтора дюйма;

— тело покойного сильно разложилось и приобрело серо-голубой оттенок, лицо осунулось, кожа стала ломкой. Создается впечатление, что смерть имела место за несколько недель или даже месяцев до осмотра;

— в желудке обнаружены ярко окрашенные фрагменты непереваренной пищи, указывающие на то, что покойный поел незадолго до смерти, которая произошла менее чем за двадцать четыре часа до осмотра.

На полях описания Миллинер добавил еще одно слово: «невероятно».

Начальство врача сочло сведения, представленные в отчете, «неубедительными» и отказалось публиковать результаты вскрытия, грозившие усугубить «ореол слухов и таинственности», которым и без того была окружена гибель сенатора.[48]

* * *

Линкольн с Дугласом были самыми знаменитыми соперниками в Америке. Целых два десятка лет они соревновались за все, от благосклонности дамы до самой высокой должности в стране. Но, несмотря на антипатию на политической арене, за прошедшие годы эти двое научились уважать друг друга и даже подружились. В конце концов, Эйб считал Дугласа «светилом» в «тумане посредственностей». Хотя «маленького гиганта» долгие годы влекли южные страсти, в душе он никогда не был истинным сыном Юга. Дугласу претила мысль о разделении страны. Сепаратистов он называл преступниками и даже заявлял: «Мы должны сражаться за нашу страну и позабыть разногласия. Есть только две партии: партия патриотов и партия предателей. Мы принадлежим к первой».

Когда в 1860 году кампания Дугласа потерпела неудачу, а Союз стал разваливаться на части, Стивен примирился со старым врагом, избранным президентом.

Он пожелал присоединиться ко мне в борьбе с расколом. Я попросил его произнести несколько речей в городах пограничных штатов и к северо-западу (то есть там, где наши усилия еще могут раздуть пламень единства, а равнодушие — его погасить). Лучшего посланника мне было не сыскать; он являл собой воплощенное единение. Признаюсь, предложение Дугласа застало меня врасплох. Вероятно, он раскаивался, что сотрудничал раньше с вампирами-южанами, и теперь искал способ искупить свою вину. Какими бы побуждениями он ни руководствовался, помощь пришлась как нельзя более кстати.

Дуглас успел произнести речи в поддержку Союза в трех штатах, а затем вернулся в Вашингтон. Во время инаугурации, когда угроза висела в воздухе, он встал рядом с трибуной и провозгласил: «Тот, кто покушается на Линкольна, покушается на меня!» А в воскресенье, 14 апреля 1861 года, когда форт Самтер капитулировал перед конфедератами, Стивен Дуглас одним из первых примчался в Белый дом.