Президент Линкольн: охотник на вампиров

Сегодня он явился в неурочный час и обнаружил, что у меня совещание с кабинетом министров, так что ему придется некоторое время подождать. [Секретарь президента Джон] Николэй попросил его зайти попозже, но судья Дуглас стоял на своем. Наконец мне наскучили проклятия, которые он баритоном изрыгал в коридоре, я распахнул дверь и воскликнул: «Бога ради, пустите его наконец или нам придется вести две войны!» Мы разговаривали с глазу на глаз час или более. Я никогда не видел Дугласа таким напуганным. «Они пойдут прямиком на Вашингтон и убьют меня! — кричал он. — Они нас всех убьют! Я требую ответа, сэр: как вы собираетесь противостоять этой угрозе?»

Я сообщил ему, как можно спокойнее, что на следующее утро призову семьдесят пять тысяч ополченцев и что собираюсь подавлять мятеж, используя всю политическую власть и силу оружия, которое окажется в моем распоряжении. Дуглас не успокоился, но, кажется, перепугался еще сильнее. Он призывал меня собрать втрое больше народу.

«Господин президент, — обратился он ко мне, — я лучше вас осведомлен о бесчестных намерениях этих людей. При всем уважении, сэр, вам не знакомо истинное лицо врага».

«Напротив, мистер Дуглас, оно мне знакомо, пожалуй, чересчур хорошо».

Генри рассказал Эйбу о связи Дугласа с южными вампирами еще во время сенатских выборов три года назад. Сам же Дуглас не подозревал, что долговязый седеющий президент некогда был одним из лучших охотников на вампиров по всей Миссисипи.

Едва ли можно описать, как он удивился, услышав о вампирах из моих уст. Теперь, когда правду больше не было нужды скрывать, мы могли говорить начистоту: я рассказал о гибели матери и годах, проведенных в охоте на вампиров. Дуглас описал тот судьбоносный день, когда к нему, молодому и амбициозному демократу, состоявшему в законодательном собрании Иллинойса, подошли двое южан «с землистыми лицами». «Тогда-то я и узнал про [вампиров], — объяснил он. — Их богатства и влияние совершенно поработили меня».

Дуглас отплатил за поддержку: в Сенате он выступал против аболиционистов, кроме того, использовал природный ораторский талант в речах, которые произносил в защиту рабовладельческого строя по всей стране. Но в последние годы он усомнился в своих покровителях: