Президент от мафии

Бывшая жена Коула, когда разводилась с ним, заявила, что в нем сочетается очень сильная сторона и очень слабая, и именно поэтому она не может больше выносить жизнь с ним. Эти слова оказались единственной осмысленной претензией, прозвучавшей среди множества оскорблений и бранных слов. Коул не имел чувства юмора, и его вечно куда-то несло. Его сильной стороной была его одержимость доказать свою правоту. Эта навязчивая мысль превратила его в неутомимого следопыта и принесла ему две Пулитцеровские премии. А его слабостью, как он выяснил, была все та же навязчивая мысль. Он сводил людей с ума. Он постоянно разрывал все мягкие, приносящие пользу связи в своей жизни и оставался лишь со скелетами.

Потом Коул Харрис почувствовал, что над ним кто-то стоит. Он поднял голову и увидел Соломона Казоровски с незажженной, мокрой сигарой во рту. Мужчина смотрел на Коула.

– Я подумал, что, может быть, нам следует обменяться кое-какой информацией. – Каз тяжело опустился на стул и уставился на репортера в аккуратно отглаженных брюках, синей рубашке, галстуке, подтяжках в тон и твидовом пиджаке. Несмотря на этот великолепный ансамбль, у Коула в кармане было всего несколько долларов. Его инстинкт репортера одержал верх.

– Позвольте мне взять для вас чашку кофе, – сказал Коул, доставая две банкноты и гадая, сможет ли он выкачать из этого жалкого бегемота, когда-то служившего правительству, какие-нибудь сведения и не раскрывать своих карт. У Каза были точно такие же намерения.

Два часа они играли в интеллектуальный покер, отдавая крошку информации, чтобы в ответ получить такую же крошку, торговались из-за каждой крупицы. И каждый думал, как ему использовать другого ради своей же выгоды. Постепенно, неохотно они прониклись уважением друг к другу.

Глава 38 Полуправда и не одна

В тот же самый день, в сотне миль к северу, избиратели Нью-Гэмпшира отправились к урнам для голосования. Эй-Джей знал, что Хейза ждет крупная победа. Вопрос в том, насколько крупная. Со времени решающего события в Нью-Йорке шансы Хейза оценивались очень высоко, он набрал пятьдесят процентов. Его девиз принес ему очки. Вопрос не стоял так – победит ли Ричардс в Нью-Гэмпшире. Он стоял иначе – добьется ли он лучшего результата, чем все кандидаты в президенты в современной истории?

Еще лучшие новости состояли в том, что штаты, голосующие во время «супервторника», тоже высказывались во время опросов в пользу Хейза Ричардса. Эй-Джею сказали, что сенатор Скатини снимет свою кандидатуру, если в Нью-Гэмпшире он наберет меньше двадцати процентов голосов, и Эй-Джей пребывал в уверенности, что именно так и случится. Скатини как мог справился с «нанесенным уроном» из-за намеков на его связи с организованной преступностью, но из-за этого он потерял очки, и это обидело его. Другие кандидаты были в Нью-Гэмпшире вне игры и, вероятно, тоже выйдут из борьбы. Чертовски тяжело собирать деньги, если вы проигрываете выборы и не котируетесь во время опросов. Кандидат должен получить больше двадцати процентов, чтобы рассчитывать на соответствующие федеральные фонды.

Эй-Джей представлял себе дальнейшее следующим образом. Через неделю после «супервторника» Хейз должен будет продолжать путь к победе один, без серьезного соперника, если не считать нескольких удачливых кандидатов. О его поддержке должен заявить Национальный комитет демократической партии.

Эй-Джей собрал стратегическое совещание в своем номере в отеле в Манчестере. Пришли Малкольм, Видал Браун, Кэрол Вакано, Вен и Ван. Хейза он не пригласил, потому что тот все чаще на таких совещаниях старался перетянуть одеяло на себя. Тигарден чувствовал, что неплохо было бы Ричардсу вызвать свою жену Аниту из Провиденс. Уже появились статьи, рассуждающие об отсутствующей супруге кандидата в президенты. Эй-Джей понимал, что это лишь намеки, но он настойчиво уговаривал Хейза все наладить до «супервторника». Ему отчаянно необходимы несколько совместных фотографий Хейза и Аниты.

В дверь постучали. Эй-Джей открыл и впустил своих «приближенных». Они расселись в небольшой комнате, все широко улыбались. Весело, когда ты в команде победителя. Эта встреча была посвящена стратегии после «супервторника». Им предстояло подумать о нынешнем вице-президенте, который тоже набирал очки и у него практически не было конкурентов. Вице-президент Джеймс Падж[35] Андерсон в основном опирался на обычную республиканскую программу и не знал, стоило ли ему взяться за Скатини, выглядевшего уже как явный проигравший, или сосредоточить все внимание на Хейзе Ричардсе.

Эй-Джей понимал, что после сегодняшней победы в Нью-Гэмпшире и после последних опросов «супервторника» в штатах республиканцы примутся за Хейза, и ему необходимо было выработать стратегию на этот случай.