Президент планеты

– Значит, все планы отменяются. Советую тебе начать обживать это место, ты здесь навсегда.

В глазах Ммуо Хи прочитал суровую решительность. Похоже, его план покончить с собой снова вышел на первое место. Он совершит его в ближайшую неделю, если не сможет выбраться на свободу.

– Счастливо оставаться! – сказал он и повернулся, чтобы уйти.

– Да, счастливо оставаться! – подтвердил Самир и тоже сделал вид, что уходит, хотя это была его камера.

– Сходи к охране ещё раз, пусть устроят побег без подписи. Я знаю Елизавету Келвин, она человек чести – она выполнит условия договора, который ты заключил с Андресом.

– Я им всё изложил, они отказались работать без подписи. Точка.

– Тогда давай придумаем другой план. Время ещё есть.

– Посмотри на него, он выглядит хуже, чем любимая кость Бостона на посту охраны, а та собака уж очень любит её погрызть. Должно произойти чудо, чтобы парень продержался до завтрашнего утра, а побег за один день устроить невозможно, иначе я сбежал бы ещё в шестнадцать лет.

С этими словами Ммуо вышел из камеры, чтобы уединиться на трибуне у вершины холма. Самир демонстративно поднял подбородок и вышел следом, выражая негодование, причин которого не понимал.

– Иногда мне кажется, что я недостаточно умён, – пожаловался Хи спящему Андресу. – Будь на моём месте твой отец, он бы точно что-то придумал. Эдуард всегда умел договариваться.

Вскоре в дверном проёме появился Ян. Он не решался войти внутрь – лишь топтался снаружи. Это была камера надзирателей, и войти туда без приглашения могли лишь безумцы. Хи вышел ему навстречу.

– Узнал что-нибудь? – спросил он.

– Я поговорил с заключёнными и узнал, кто среди них имеет самый большой авторитет, – ответил Ян. – Это жирдяй Башир. Тот араб, что наливает воду. Он совершенно не понимает нормального языка, поэтому общаться пришлось через переводчика, паренька лет двадцати.

– Что удалось выяснить?

– Плохой из него переводчик, половины слов не знает и говорит с таким ужасным акцентом, что хочется вырвать его язык и бросить в костёр за оскорбление целой англоязычной культуры. Будь он моим рядовым, я бы поставил его целый день смотреть Макбета и повторять за актёрами. Или вовсе сослал бы на Северный полюс командовать белыми медведями, чтобы больше никто его не услышал.

– Я имел в виду сведения. Узнал что-нибудь полезное?

– Толстяк Башир пообещал помочь взамен на свободу и сто миллионов долларов, – заверил его Ян. – Но только при условии, что охрана тоже будет в деле.

– Такое чувство, будто никому не нужны богатства Андреса, – пожаловался Хи. – Организовавшись вместе, можно легко перевернуть это место, но никто не хочет действовать, хотя рядом с ними лежит пока ещё живой тхари. У Андреса восемнадцать триллионов долларов, и никто не хочет ему помочь за вознаграждение.

– Страх порой бывает сильнее денег.

Махнув рукой на философские заключения, Хи сел на стул у койки и подпёр голову руками. Он силился придумать выход из ситуации, но гениальные идеи не спешили приходить в голову. Шли минуты, и с каждым прошедшим мгновением Хи корил себя всё больше за свою несостоятельность.

Чудо, о котором говорил Ммуо, свершилось неожиданно. Во дворе завязалась суматоха, и Хи отправил Яна посмотреть, в чём дело. Пожилой телохранитель вышел наружу, посмотрел в сторону холма и без слов направился в ту сторону.

– Ян! – крикнул Хи. – Что там? Куда ты пошёл?

От негодования Хи начал ходить от койки к койке. Он тоже хотел посмотреть, что происходит, но не мог оставить Андреса одного. Наконец выглянул наружу и посмотрел в сторону трибуны. На самой её вершине стоял Ммуо, держа фуражку под мышкой, чуть ниже стояла толпа заключённых вперемешку с надзирателями. Все они смотрели вдаль, за забор, в сторону Гибралтара.

– Что там происходит? – прошептал Хи себе под нос, а затем крикнул: – Ян!

– Ни за что не поверишь, что там, – произнёс тот, спустившись с холма. Вид у него был довольный, он даже улыбался, хотя улыбка у него получалась неестественно натянутая. – Всю дорогу до самого горизонта заняли беспилотники военного образца. Там людей, наверное, несколько тысяч. И это не «Бешеные псы», которых наняли эти ублюдки.

– Тогда кто?

– Ты разве не понял? Кто может приехать к тюрьме в составе такой огромной армии?

Конечно, Хи понял, но за время, проведённое в тюрьме, он не позволял себе даже крохотной надежды и любую новость воспринимал с подозрительностью. Это была армия, которую направила Елизавета для спасения сына.

Ян снова отправился на холм наблюдать за происходящим. Каждые несколько минут он спускался к Хи, чтобы пересказать, что происходит за забором. Вверху, на трибуне, собралась огромная толпа из двухсот заключённых. Все, кто мог ходить, ездить или ползать, поднялись на холм, чтобы заглянуть через стену. Казалось, даже грань между надзирателями и заключёнными стёрлась. Они разговаривали как равные, и ни один перед другим не пресмыкался.

– Там тысяч пять, и все они на нашей стороне, готов поставить что угодно, – сказал Ян, спустившись с холма. – Они остановились в долине, вне зоны действия защитных турелей тюрьмы.