Президент пропал

Так, по крайней мере, на бумаге. До сих пор эта доктрина на деле не применялась. Если Россия подорвет всю нашу военную инфраструктуру, а затем нанесет ядерный удар, решатся ли другие ядерные державы – Германия, Великобритания или, скажем, Франция – ответить тем же? Ведь нельзя забывать, что в этом случае их территории подвергнутся ответной бомбардировке. Да, с подобной дилеммой альянс еще не сталкивался…

Вот почему необходимо, чтобы Рихтер понял: Германия будет следующей. Нельзя оставлять действия России – или кто бы там за всем этим ни стоял – безнаказанными.

– Подумайте, кто больше всего мешает России? – спрашивает Нойя. – Кого они боятся?

– НАТО, – говорит Рихтер.

– Ну, в целом… – вздыхает Нойя. – Да, Юрген, расширение НАТО угрожает границам России, потому они и обеспокоены. Однако при всем уважении к твоей стране, когда речь заходит о деятельности альянса, русские в первую очередь видят в ней руку Америки. И только потом думают об остальных союзниках.

– Зачем им все это? – Не в силах усидеть на месте, я встаю с кресла. – Если русские хотят обезоружить нас, я могу это понять. Подорвать экономику, ослабить… Но уничтожить?

Нойя поставила стакан.

– Джонни, во время «холодной войны» американцы искренне верили, что Советы хотят их уничтожить, и наоборот. Однако за прошедшие двадцать пять-тридцать лет многое изменилось. Советская империя распалась. Военная мощь России в упадке. НАТО подобрался к самой ее границе. Вот только изменилась ли суть? Россия по-прежнему воспринимает Америку как угрозу. И если выдастся такая возможность, неужели ты думаешь, что они ей не воспользуются? Не слишком ли рискованно отметать такой вариант? – Она тяжело вздыхает и опускает голову. – Тебе придется учесть возможность нападения на Америку. Другого выбора нет.

Сценарий почти невероятный… Почти. А раз так, мое дело надеяться на лучшее и готовиться к худшему. К тому же нельзя забывать – никому в мире еще не удалось до конца раскусить президента Чернокова. Он идет к своей цели неторопливо, однако это вовсе не значит, что он не воспользуется возможностью срезать часть пути.

Канцлер Рихтер смотрит на часы.

– Где же последняя делегация?

– У них есть еще кое-какие дела, – говорю я.

В комнату входит Алекс Тримбл.

– Господин президент, русские прибыли.

Глава 62

Перед домиком останавливается вереница черных внедорожников. Из первого выходят сотрудники российской службы безопасности и представляются коллегам из Секретной службы.

Я тоже стою там, готовый к встрече; одна мысль в голове затмевает все прочие: «Так начинаются войны».

Вместе с лидерами Израиля и Германии я пригласил на наш мини-саммит президента Чернокова. Версии о причастности России тогда не было – да и сейчас я в нее до конца не верю, – но на эту страну работают лучшие кибертеррористы мира, и если они непричастны, то их помощь окажется бесценна. Кроме того, последствий им следует бояться не меньше нашего. Если такой атаке подвержены США, то и остальные страны мира – тоже. Россия не исключение.

А если Россия и вправду стоит за всем этим, тогда причин приехать еще больше. Сунь-цзы не зря говорил: «Держи друзей близко к себе, а врагов – еще ближе».

Так что приглашение – заодно и проверка. Если Россия причастна к «Темным векам», едва ли Черноков прилетит сам и будет вместе со мной наблюдать, как происходит катастрофа. Нет, он отправит вместо себя кого-нибудь, чисто для проформы.

Российские спецагенты открывают заднюю дверь второго внедорожника. Оттуда выходит чиновник: премьер-министр РФ Иван Волков. Правая рука и доверенное лицо Чернокова. В прошлом – полковник Советской армии. Некоторым он известен как «Крымский мясник». Командир, которого подозревают в многочисленных военных преступлениях сначала в Чечне, затем в Крыму и наконец в Украине: от насилия и расправ над мирными жителями до бесчеловечных пыток военнопленных и даже применения химического оружия.

Невысокий, крепкого сложения, будто стопка кирпичей. Волосы подстрижены так коротко, что на голове виден лишь черный бобрик, как у индейца-мохока. Ему под шестьдесят, однако весьма подтянут. Хотя на ринг больше не выходит, по некоторым данным, каждый день посещает тренажерный зал. Покатый лоб изрезан острыми морщинами, приплюснутый нос не раз ломали.

– Господин премьер-министр, добрый день, – говорю я и протягиваю руку.

– Добрый день, господин президент.

Волков сжимает мою ладонь железной хваткой. Его лицо непроницаемо, темные глаза смотрят прямо. На нем черный костюм и галстук – сверху синий, снизу красный. Не хватает только белого, чтобы получился триколор.

– Признаться, я расстроен, что президент Черноков не прилетел лично.

На самом деле, «расстроен» – не то слово.

– Поверьте, он расстроен не меньше. Увы, болезнь. Ничего серьезного, однако путешествовать врачи не разрешают. Уверяю вас, я наделен всеми полномочиями от его имени. Также мой президент просил передать, что не только расстроен, но и обеспокоен. Глубоко обеспокоен вашими провокационными действиями.

Я молча указываю в сторону заднего двора. Он кивает, и мы направляемся туда.