Президент пропал

Однако неужели не ясно: мы все равно поймаем его и предъявим обвинение в измене? Последствия будут ужасные: тюрьма, позор. А каково родным?.. Я же предлагаю полное помилование, которое избавит не только от суда и от смертной казни, но и от позора. Я пообещал, что все останется тайной. Никто не узнает о предательстве. А если тут замешаны еще и деньги, их можно оставить себе. О чем тут вообще можно раздумывать? Неужели они мне не верят?

– Господин президент, – окликает меня Девин.

Я оборачиваюсь, он указывает на экран: несколько окон со свойствами файлов.

– Нулей нет, – констатирую я.

– Нет, – подтверждает Девин. – Все файлы успешно восстановлены, и вирус их больше не трогает!

– Ура! – Кейси вскидывает вверх кулак. – Обманули поганца!

Все принимаются обнимать друг друга и бурно радоваться, высвобождая накопившийся за последние часы стресс.

– Вот, я же говорил: отличная идея, – смеется Девин.

У меня в кармане вибрирует телефон.

– Готовьтесь к настоящему запуску! – кричу я Девину, Кейси и остальным. – Подключайте ребят в Пентагоне и работайте.

– Так точно, сэр!

– Сколько вам нужно? В минутах.

– Немного, – отвечает Кейси. – Минут двадцать-тридцать. Не так все это быстро…

– Поторапливайтесь. Зовите, когда будете готовы.

Я выхожу из комнаты, чтобы ответить на звонок.

С момента разговора прошло двадцать девять минут. По всей видимости, наш предатель держался до последнего.

Достаю телефон из кармана и смотрю на экран:

«Лиз ФБР».

Глава 93

Я выхожу из штаба в коридор и принимаю вызов от человека, в невиновности которого не сомневаюсь.

– Господин президент.

– Директор Гринфилд.

– Мы только что разблокировали второй телефон Нины, – сообщает Лиз.

– Хорошие новости есть?

– Будем надеяться. Сейчас извлекаем содержимое карты памяти. Скоро направлю вам отчет.

И все-таки, зачем Нине два телефона?.. Непонятно.

– Там должно быть что-то очень важное, Лиз.

– Такое вполне возможно, сэр.

– Не «возможно», а «должно».

Я смотрю на часы. С моего предложения о помиловании прошла тридцать одна минута. Никто до сих пор не сознался.

Глава 94

Бах сидит среди сосновых ветвей и ждет. Перекрестье прицела наведено на заднюю часть дома.

«Где же вертолет?»

Какая была возможность!.. Теперь она уверена – тот тощий растрепанный парень, который вошел в домик вслед за президентом, и есть ее мишень. Еще несколько секунд, и дело было бы кончено – здравствуй, новая жизнь…

Однако в голове всплыло наставление Ранко: «Лучше вообще не стрелять, чем промахнуться».

Осторожность превыше всего. За прошедшие несколько часов парень вполне мог выйти еще раз, и уж тогда бы она не мешкала. В любом случае первоначальное решение – не ошибка.

В наушниках тихо играет гавот из третьей сюиты ре-мажор в исполнении Вильгельма Фридемана Херцога. Запись сделана двенадцать лет назад на мастер-классе для детей-скрипачей, обучающихся по методу Судзуки. Сама по себе композиция далеко не самая ее любимая в творчестве немецкого композитора: по правде говоря, сюиту лучше слушать целиком в исполнении оркестра, а не только лишь скрипичное соло. Однако пьеса не отпускает. Бах помнит, как разучивала ее на маминой скрипке: сначала неуклюже, но со временем, когда набор звуков превратился в нечто плавное и даже лиричное, – намного увереннее. Она помнит, как мама стояла рядом и ненавязчиво подсказывала ей или поправляла смычок.

– Следи за смычком!.. Слишком широко!.. Сначала сильно-сильно, теперь чуть-чуть… Еще раз… ровнее, драга, ровнее… медленнее пальцами, а вот смычком – быстрее, быстрее!.. Давай, драга моя, покажу.

Вот мама забирает у нее скрипку и играет гавот по памяти, уверенно и страстно, полностью растворяясь в музыке. Мелодия мягко обволакивает дом, заглушая грохот разрывающихся снаружи снарядов.

У брата куда больше таланта к скрипке, и не потому, что он на два года старше и на два года опытнее, а потому, что играть у него выходило легко и непринужденно, как будто инструмент был продолжением его тела, а музыка – чем-то естественным, сродни дыханию или речи.

Что ж, для него – скрипка, для нее – винтовка.

Последний раз.

Бах смотрит на часы. Назначенный срок прошел, и давно.

Почему ничего не происходит?

Где же вертолет?

Глава 95

– Я перед вами в неоплатном долгу, канцлер Рихтер.

– Какое там. После берлинского провала…