Президентский марафон

23 октября 1997 года состоялось закрытое заседание Совета глав государств СНГ в Кишинёве. На наших встречах мы пытались решать все острые проблемы, саммит в Кишинёве не был исключением.

…Сначала все шло как обычно — встреча в аэропорту, дружеские объятия, торжественный приём, пресса. У меня было нормальное рабочее настроение, не ждал никаких неожиданностей.

Но они начались сразу же, как только мы сели за стол переговоров. Один за другим президенты шли в атаку, выступали с жёстких антироссийских позиций. У каждого накопился свой список претензий. Я слушал внимательно, помечал в блокноте главные тезисы, а сам думал вот о чем: дело не в претензиях. За каждым выступлением стояла усталость от своих нерешённых проблем. И этот огромный груз ответственности очень хочется переложить на большого соседа. Хотя бы на словах. Я смотрел на лица моих коллег и все больше укреплялся в своей мысли.

Вот, например, Эдуард Шеварднадзе. Грузинский руководитель всегда носит в себе боль абхазской трагедии. Тень братоубийственной войны легла на солнечную, гостеприимную страну.

Или — Леонид Кучма. В Украине — свои проблемы, и не только экономические. Как совместить демократию и рост национализма, порой ярого, агрессивного?

Свои национал-радикалы и у Лучинского в Молдавии, и у Рахмонова в Таджикистане, и у Акаева в Киргизии. Тяжелейший карабахский конфликт ещё будет долгим эхом отзываться в отношениях Азербайджана и Армении. Неизвестно, когда отношения этих республик станут вновь нормальными.

Много резких слов на саммите в Кишинёве было сказано о поставках российского оружия в Армению. Наши военные направляли оружие по закрытому договору внутри силовых ведомств. Недоволен был прежде всего президент Азербайджана Алиев. Я ответил, что уже снял с работы нескольких руководителей Министерства обороны. И ещё сниму многих. Это вызвало шум в зале.

Наверное, по каждому из выступлений можно было ответить резче, жёстче, острее. Но я не хотел этого.

Словом, кишинёвский саммит запомнился как один из самых драматичных, ведь на нем, по сути дела, решалась судьба Содружества.

…Когда-то я был в Кишинёве, видел знаменитые винные подвалы. Огромные бочки, освещённые тусклым светом, запах старого дерева, немного кисловатый, подвальная сырость. И вино. Терпкое, бархатистое, почти тягучее красное молдавское вино.

Я подумал о том, что это — метафора СНГ. Мы храним верность друг другу на протяжении многих сотен лет, а пробить нашу винную бочку, где, как старое вино, хранится наша родственная связь, легко. Легко вылить на землю это вино.

Было ощущение, что мы поругались, повздорили… по-соседски. Беззлобно. Как крестьяне, которые вместе, на одной земле пашут, возделывают виноград, давят его, выжимают, заливают в бочки. Друг без друга соседям никогда не справиться с этой вечной крестьянской работой.

Вернусь в нынешний, 2000 год…

Вскоре после моей отставки в Москве проходила встреча лидеров стран СНГ. Все они приехали накануне, за день до официального мероприятия, и я пригласил их к себе домой, в Горки-9. Принимать столь официальных гостей дома, да ещё целый саммит, такого раньше не было. Но мы с Наиной решили сломать традицию. Правда, никогда у нас в доме не было столько почётных гостей сразу. Наина даже волновалась: хватит ли посуды из домашнего сервиза? Фирменное семейное блюдо, которым мы угощали президентов, — сибирские рыбные пельмени со щукой. По-моему, им понравилось.

Все президенты пытались, каждый по-своему, сказать что-то тёплое, хорошее. Каждый звал к себе в гости.

Запомнилось, как Ислам Каримов, президент Узбекистана, большой умница, человек по-восточному тонкий, говоря о моей добровольной отставке, сказал: "Борис Николаевич, наверное, кроме вас, никто не смог бы так поступить… "

Что такое Узбекистан для России? Это не просто самая яркая, самая экзотическая по восточному колориту среднеазиатская республика. Это память о ташкентском землетрясении 1966 года, взволновавшем всю страну. Всем миром мы и восстанавливали разрушенный город. Помнят в России и то, сколько беженцев во время войны эвакуировалось в Узбекистан, скольких голодных сирот спасли узбекские семьи в те военные годы. Русские на протяжении целого века помогали узбекской культуре, науке, образованию, промышленности. Не может быть, чтобы такие кровные связи не остались в исторической памяти народа.

Мой хороший и добрый друг Нурсултан Назарбаев, президент Казахстана. Мне кажется, он не одобрял моей отставки, но ничего не сказал об этом, держался, как обычно, основательно, сдержанно… У Нурсултана огромный запас прочности в своей республике ещё с советских времён, я думаю, потому, что он не признает резких радикальных перемен, рывков, метаний ни в политике, ни в экономике. Ему удаётся сочетать в своём поведении восточную осторожность, взвешенность — и современность. Он внушает чувство надёжности. Не каждому это дано.