Презрение Лорда

Потом, безо всякого предупреждения, Корд Грейс выросла из укрытия прямо перед носом у волка. Ее движения были такими отточенными, словно она исполняла танец. Быстрым рывком она сняла с талии шнурок, не сходя со своего места. Когда креш прыгнул на нее, она захлестнула петлю шнурка вокруг его шеи и аккуратно отошла в сторону, повернувшись, чтобы потверже держаться на ногах. Сила волчьего прыжка, затянувшая петлю, сломала ему шею. Рывок сбил Грейс с ног, но она легко перекатилась на бок, удерживая давление на шнурке, и встала в такую позу, чтобы сразу прикончить креша, если он все еще будет жив.

Йомен встретил ее действия низким гулом восхищенных голосов. Она посмотрела на них и робко улыбнулась в голубом свете посоха Тротхолла. Потом она повернулась, чтобы приветствовать других кордов, выскочивших из тени холма. Они были целы и невредимы. Все волки были мертвы.

Опустив посох, Тротхолл отвесил кордам поклон Раменов.

— Неплохо сработано, — сказал он. Они поклонились в ответ.

Когда он погасил пламя своего посоха, вершина холма озарилась вновь красной тьмой. В кровавом свете всадники начали возвращаться к своим лошадям. Но Баннор подошел к мертвому волку и снял с его шеи шнурок Грейс. Натянув шнурок своими сильными руками, он сказал:

— Хорошее оружие.

Голос его при этом был, как всегда, до странного бесстрастным.

— С его помощью Рамены совершили огромную работу в те дни, когда Высокий Лорд Кевин открыто боролся с Разложением.

Что-то в его голосе напомнило Кавинанту, что Стражи Крови были живыми людьми, которые более чем два тысячелетия не знали женщин.

Потом, под влиянием странного порыва, Баннор напряг мышцы, и шнурок порвался. Слегка пожав плечами, он бросил обрывки на мертвого креша. Его движение несло в себе законченность порицания. Не взглянув на Корда Грейс, он сошел с гребня холма, чтобы сесть верхом на Ранихина, избравшего его.

19 Выбор Рингфейна

Корд Руста известил Тротхолла о том, что, согласно традиции Раменов, убитые преследователи Ранихинов были оставлены стервятникам. Рамены не желали оказывать честь крешам или оскорбить землю, закапывая их. А сжечь трупы — значило подвергнуть равнины угрозе степного пожара. Поэтому всадники смогут отдыхать, как только их лошади окажутся вне досягаемости запаха смерти. Корд повел отряд снова на юг и, пройдя примерно лье, остановился, убедившись, что никакой ночной ветер не донесет тревожного запаха до животных. Отряд разбил лагерь.

Кавинант спал беспокойно, то и дело просыпаясь с таким ощущением, что ему в живот упирается наконечник копья, и когда наступил рассвет, он ощутил внутри такую пустоту, словно провел всю ночь в попытках нанести ответный удар голоду. И когда его нос снова учуял притягательный запах ядовитой аканибхавам, глаза его наполнились слезами, словно его ударили.

Он сомневался, что сможет еще долго удержаться на ногах. Но ответа, который был ему нужен, он еще так и не получил. Он не находил в себе никакого нового озарения, и зеленый узор Моринмосса на его платье казался неразборчивым. Верный инстинкт подсказывал ему, что он сможет найти то, чего ему не хватало, в крайности голодовки. Когда его попутчики поели и были готовы продолжать поход, он по инерции взобрался на Дьюру и двинулся вперед вместе со всеми. Время от времени по щекам его стекали слезы, но он не плакал.

Он чувствовал себя переполненным страстью, но не мог выплеснуть ее наружу. Проказа не позволяла сделать это.

Словно контрастируя с холодным видом его настроения, день был приветливым, полным яркого, безоблачного солнца и теплого южного ветерка, глубокого неба и невысоких холмов. Вскоре отряд полностью подчинился чарам равнины, величественной и суровой, украшенной гордыми стадами Ранихинов. Время от времени могучие лошади проносились мимо рысью или галопом, посматривая на всадников со смешинками в глазах, окликая их звучными криками. Их вид прибавлял скорость бегу Кордов, и когда утро закончилось, Грейс и Фью запели вместе:

Беги, Ранихин,
Скачи галопам, играй,
Ешь и пей, и сверкай блеском кожи.
Ты — костный мозг Земли.
Никакое удило, никакое подчинение
Не оскорбят тебя.
Никакие когти или клыки не
Останутся безнаказанными.
Ни одна капля лошадиной крови
Не упадет напрасно;
Она вылечит траву.
Мы — Рамены, рожденные служить;
Мейнфролы ухаживают.
Корды защищают.
Винхоумы заботятся об очаге и постели,
Наши ноги не уносят прочь
Наши сердца
Копыта, выросшие из травы,
И звезда во лбу.
Цвет и аромат земли —
Царственный Ранихин,
Беги, скачи, галопом.
Мы служим хвосту неба,
Гриве Мира.