Презрение Лорда

По очереди Тьювор и Террель проскользнули под Словом и прикрепили веревки к двум Лордам, которые теперь были за расщелиной. Затем, быстро двигаясь, последние Стражи Крови обвязали последнюю веревку вокруг Кавинанта и прошли сквозь выемку.

Кавинант остался один.

Обливаясь холодным потом гнева и страха, он начал подниматься по мосту. Он чувствовал, как два столба скального света словно бы рассматривают его. Он яростно шел вверх, проклиная Фаула и себя за свой страх. В пропасть он не смотрел. Глядя на проем, он собрал всю свою ярость в один пучок и так приближался к сияющей силовой ткани. По мере того, как он приближался, кольцо все больше сжимало руку. Мост, казалось, становился все тоньше, словно растворяясь под ним. Слово стало более неподвижным, приковывая к себе его внимание.

Но он держал ярость в узде. Даже прокаженный! Он добрался до выемки, опустился перед ней на колени и сквозь свечение бросил быстрый взгляд на Лордов. Их лица были мокры от пота, а голоса дрожали, но они все пели. Томас сжал обеими руками посох Барадакаса и прополз под Словом.

Проползая, он услышал мгновенный и высокий пронзительный звук, похожий на жалобный визг сопротивления. Холодное белое пламя на миг вырвалось из кольца.

Потом он уже был по ту сторону петли, а Мост и Слово остались целы и невредимы.

Спотыкаясь, он начал спускаться с Моста, отбросив прочь веревку из клинго. Оказавшись в безопасности, он увидел, оглянувшись, как Тротхолл и Морэм вынимают из-под Слова свои посохи. Затем, спотыкаясь, он заспешил в темный тоннель дороги. Почти сразу же ощутил у своего плеча присутствие Баннора, но не остановился до тех пор, пока темнота, в которую устремился, не стала достаточно густой и непроницаемой.

В состоянии прострации и удушающего страха он проскрежетал:

— Я хочу остаться один. Почему ты не оставишь меня в покое?

С обычной невозмутимостью Баннор ответил:

— Ты — Юр-лорд Кавинант. Мы — Стражи Крови. Мы несем ответственность за твою жизнь.

Кавинант всматривался в окружающую тьму и думал о неестественной твердости Стражей Крови. Что делало их плоть менее смертной, чем скалистые внутренности Горы Грома? Взглянув на кольцо, он увидел, что красное сияние почти потухло. Он обнаружил, что завидует бесстрастности Баннора; его собственная нечестность оскорбляла его. Повинуясь импульсу какой-то свирепой интуиции, он ответил:

— Этого недостаточно.

Даже не видя Баннора, он ясно представил себе, как тот слегка, но красноречиво пожал плечами.

Стоя с вызывающим видом в темноте, Кавинант ждал, когда отряд догонит его. Но когда он вновь занял место в строю, когда тусклый огонь Биринайра проплыл мимо него, указывая направление невидимой дороги, мрак катакомб обрушился на него, подобно мириадам злобно наблюдающих шпионов, с нетерпением ожидающих кровопролития, и реакция напряженных нервов заставляла его страдать. Плечи начали дрожать, словно он долго висел, схваченный за руки, и холодное оцепенение начало сковывать его мысли.

Слово Предупреждения явилось знаком того, что Лорд Фаул ждал их, зная, что они не станут жертвами армии Друла. Друл не смог бы сотворить Слово, и, тем более, не смог бы сделать его столь подходящим белому золоту. Таким образом оно служило скорее целям Презренного, нежели целям Друла. Возможно, это была какая-то проверка, чтобы выяснить силу Лордов и степень их изобретательности, а также показатель уязвимости Кавинанта.

Но как бы там ни было, это было дело рук Фаула. Кавинант был уверен, что Презренный знал все — спланировал, организовал и сделал неизбежным все, что случилось с отрядом, каждое его действие и решение. Друл ни о чем не подозревал — сумасшедшее, управляемое существо. Пещерник, вероятно, не подозревал и половины того, чего он достиг под руководством Фаула.

Но в глубине души Кавинант знал об этом с самого начала. Он не удивился; скорее, он рассматривал это, как симптомы другой, более существенной угрозы. Эта главная опасность, которая так завораживала разум, что, казалось, только его плоть была способна реагировать дрожью, — имела нечто общее с кольцом из белого золота. Он ясно ощущал эту угрозу, поскольку сковывающее его оцепенение не давало спрятаться от нее. Вся функция компромисса, сделки, которую он заключил с Ранихинами, состояла в том, чтобы удерживать невозможность и реальность Страны отдельно друг от друга, как противовесы, чтобы не давать им проникать друг в друга и тем самым подрывать его ненадежную связь с жизнью. Но Лорд Фаул использовал его кольцо, чтобы произвести столкновение этих противоположных сумасшествий, чего так отчаянно желал избежать Кавинант.

Он подумал о том, что будет, если попытается забросить кольцо куда-нибудь подальше. Но он знал, что не сможет этого сделать. Слишком много с ним было связано воспоминаний об утраченной любви, почете и взаимоуважении, чтобы отбросить все это. И старый нищий…