Презумпция любви

— Чё мрачный, Малыш? — спросил Диван, подходя к Малышеву. — Опять свою телку вспомнил?

— Она не телка, запомни это раз и навсегда, Диван!

— Да ладно, я же видел фотку. Классная баба, но запомни мое слово — такие не ждут. И лучше выбрось ее из башки.

Малышев вскочил на ноги, уставился жестким взглядом в хмурое лицо приятеля:

— Диван, ты давно не получал, да?

— Да ладно, Малыш, успокойся. Я ж хотел как лучше. Для тебя, понял.

— Пошел ты на хрен со своим хотением!

— Дурак ты, Малыш… Ну ладно, пошли, скоро ужин. Продули… я ж толковал — не надо этого Бадю брать в команду.

Глава 5

Он был очень внимательным, ласковым, нежным, и все случилось так, как она и представляла себе. Даже боль, которую он причинил ей, тут же забылась, а потом она мысленно благодарила его за то, что поступил так, отвлек ее разговорами и… Если бы сомневался и мямлил (хотя как можно мямлить ТАМ?), глупо, если бы тянул и не решался, было бы намного болезненнее. И так приятно осознавать, что он думал прежде всего о ней. И так странно чувствовать себя уже женщиной. Много думала об этом, представляла, как все будет, вот оно и случилось, одно из главных событий в ее жизни. Она стала женщиной.

Саня проводил ее до подъезда.

— Светланка, ты какая-то грустная. Что-то не так?

— Сань, пожалуйста, не приставай. Для девушки это особенное событие, нужно как-то привыкнуть, что ли… Вы, мужчины, этого не можете понять.

— Я понимаю.

— Не смеши меня, Саня!

— Правда, понимаю. Я ведь тоже стал как бы… мужчиной, это совсем другое, теперь я в ответе за свою девчонку и вообще… Все уже не то. Но ты верь мне, Светланка, я тебя никому не отдам, сдохну, а сделаю так, чтобы ты была счастливой. Правда-правда.

— Дурак ты, Малышев, и не лечишься, — с улыбкой сказала она. — Это я тебя никому не отдам и на всякие гнусные дискотеки запрещаю ходить.

— Ладно, не буду. Как прикажешь, моя принцесса.

Тогда она вдруг резко ощутила — опять! Он вел себя так же, как покойный отец. Только папа говорил ей «моя принцесса». А мать — никогда. Она и в тот вечер ничего хорошего ей не сказала. Уже была дома и, наверное, видела в окно, как они с Саней прощались у подъезда.

— Ты встречаешься с этим шалопаем? — резко спросила мать, едва она вошла в комнату.

— Почему ты думаешь, что он шалопай?

— Потому что я прояснила ситуацию. Он учится еле-еле на тройки, и есть большая вероятность, что вообще не закончит школу! Я уж не говорю о дисциплине! Учителя прямо-таки стонут от этого человека. А ты — встречаешься с ним? Милуешься у подъезда?! Ты соображаешь, что творишь?

— Отстань, мам. Он хороший человек, поняла?

— Нет, не поняла! Может, ты уже… Ты хоть предохраняешься, дура?

— Да, предохраняюсь, дура! — с вызовом сказала она и, взяв свой халат, закрылась в ванной.