Презумпция лжи

Суммирую. На момент «монголо-татарского нашествия» центральная (постоянная основная) армия императора Иоанна III Дуки Ватаца имела примерно такой состав: самый крупный корпус — западноевропейских рыцарей-наёмников — «Латиникон» под управлением одного из высших византийских военачальников (никак не меньше 10 000 только рыцарей и их конных оруженосцев, плюс сопровождающие их лучники и пехота); корпус поменьше — половецких наёмников — «Скификон» (до 10 000 всадников, но, может быть, и больше); элитные и самые высокооплачиваемые кавалерийские отряды аланов (наверное, тысяч семь-восемь тяжёлых и лёгких конников); «Варяжская гвардия», состоявшая исключительно из профессиональных военных норманнского происхождения (англичане в то время ещё были прямыми и очень близкими потомками колонизовавших Англию викингов-варягов), которая, скорее всего, насчитывала тысячи две-три человек; «экспедиционный» корпус, присланный сицилийским королём Манфредом, без сомнений, по указанию его отца императора Фридриха II (и у отца, и у сына, кстати, норманнской крови было не меньше, чем итальянской), всего — 400 рыцарей и, по правилам формирования рыцарских отрядов того времени, никак не менее 1 500-2 000 их конных оруженосцев, а также пеших лучников и рядовых воинов; вспомогательные отряды монгольской кавалерии (можно только предположительно считать, что их было один-два тумена, то есть до 2 000 всадников); наконец, собственно греческие подразделения кавалерии и пехоты и ещё какие-то мелкие отряды, собранные на зависимых территориях (вряд ли никейский император мог тогда собственными силами набрать, снарядить и содержать больше 10–15 тысяч человек).

Итого получается, что никейский император собрал под своим началом, сам и с помощью союзников, около 60 000 воинов. Причём в основном — воинов высоко профессиональных, опытных ветеранов и, главное — отличных всадников, что в тяжёлой кавалерии, что в лёгкой.

На юго-восточном фланге латинского мира, аккурат вдоль Босфорского пролива к 1241 г. собралась такая вот впечатляющая армия никейского императора, которому на вполне законных по понятиям тех времён основаниях надо и можно было отвоёвывать у «Европы» назад свою империю. И в составе этой армии как минимум треть — кипчаки (половцы), аланы и монголы.

А чуть дальше на север, на противоположном берегу Чёрного моря в том же 1241-м году, где-то в степях между Днестром и Доном собралась ещё одна армия, тоже нацелившаяся на «Европу» — многовековые союзники византийских императоров «монголо-татары». Числом эдак в 200 000 исключительно всадников. Это — колоссальная для Европы армия. В составе которой тоже основная масса — половцы.

К этому остаётся добавить, что императоры Фридрих и Иоанн были не просто союзниками: дочь Фридриха II Констанция (в замужестве Анна) была замужем за Иоанном III Дукой Ватацем. И оба императора были заклятыми врагами папы римского и всех его гвельфов по всей Европе: у предков Иоанна они вообще всю империю отобрали, против Фридриха развязали незадолго до того чуть ли не форменный крестовый поход.

В результате начавшейся общеевропейской войны в следующие несколько лет большинство сторонников папского престола были союзом двух императоров и монгольского хана разгромлены, а в 1261 г. никейский император вернул себе Константинополь и возродил Византийскую империю. И вот на эту-то войну и пришли в 1237 г. в северную Русь союзники Иоанна III Дуки Ватаца собирать деньги, князей, людей, лошадей — по одной десятой ото всего. И если на английском острове принуждать к этому бремени у папских посланников получилось легко и практически без насилия (просто пригрозили отлучением, за которым могла последовать карательная экспедиция верных папе сил), то на Руси вышло иначе, и принуждать пришлось силой, жестоко.

БЫЛО два периода в истории православной Церкви на Руси, когда её Центр — Константинопольская патриархия — оставалась без защиты императора: первый в 1204–1261 гг., второй — после падения империи в 1453 году.

В XV веке Русь хоть и сначала робко, но начала предпринимать шаги в сторону независимости. Наследники Орды, сохранившие конспиративное название своих пращуров «татары», пытались восстановить былой порядок, но всё закончилось неудачей во время знаменитого стояния на реке Угре. Далее наступило столетие жёсткого противостояния Москвы и татар. Татары, естественно, тут же превратились в трудах московских историков в злейших «врагов народа». Ведь московская Церковь на этом этапе уже нацелилась на независимое бытие в высшем ранге патриархии, и поэтому ей отныне была нужна независимая Россия — Третий Рим. Бывшие же её главные защитники татары с их наивными претензиями на жизнь в рамках старых, освящённых веками договорённостей, назойливо мешали осуществлению проекта. Отсюда и настойчивое подзуживание к разрыву с татарами, к нарушению клятвы и к самовольному возложению на себя царской шапки, которое столь хорошо описано в главах летописей, посвящённых отношениям Церкви и двух Иванов Васильевичей — III и IV.