Презумпция невиновности

— Извините, заглянул в буфет за сигаретами и чуть не проворонил приход автобуса. С приездом вас! Кстати, разрешите поздравить вас с присвоением звания подполковника! Рад за вас, Игорь Иванович!

— Тебя тоже поздравляю, товарищ майор, — я крепко стиснул руку своего бывшего подчиненного. — Приказ о присвоении тебе майора сегодня получили, завтра официально, как представитель УВД, объявлю личному составу отдела...

Козловский смутился, подхватил мой саквояж, тихо поблагодарил:

— Спасибо, Игорь Иванович! Знаю, этим во многом я обязан вам. — Он взглянул на меня, сказал: — Извините, я без транспорта. Да тут и недалеко, сами знаете. Правда, погода не для прогулок пешком. Не балует она нас последние дни, да что поделаешь — октябрь...

Через сквер мы вышли на центральную улицу Соколова, и сердце у меня зашлось щемящей болью — с этим городом связаны лучшие годы моей жизни. Желторотым юнцом я постигал здесь премудрости оперативной работы, отсюда уезжал на учебу в Минскую высшую школу МВД СССР, после ее окончания вернулся сюда на должность начальника отделения уголовного розыска и без малого десять лет безвыездно проработал тут.

— Гостиницу для вас заказали, отдельный номер, — сообщил Козловский. — Так что пойдемте сразу в гостиницу. А вы надолго к нам?

— Не знаю, Вадим. Как сложится обстановка. Меня руководство управления направило для оказания вам помощи. Заодно поручено и проверить жалобу Марьяны Троян. Вчера Троян была на приеме у начальника УВД. Она утверждает, что мужа убили, а затем подожгли дом. Ты в курсе этих событий?

Козловский, прикрывшись полой плаща, закурил, сделал несколько затяжек и только тогда ответил:

— На пожар я не выезжал, как раз занимался с оперативной группой другими делами: раскрытием грабежа в продовольственном магазине и розыском пропавшего без вести кассира совхоза «Малыщино» Дармороса...

— Позавчерашнюю сводку о суточных происшествиях в вашем районе читал. Но ты подробнее расскажи.

Мы вышли на перекресток. Ветер здесь был намного сильнее, чем на улице. Козловский поглубже надвинул на голову шляпу, поднял воротник плаща и выбросил в мусорную урну сигарету.

— В том-то и вся беда, Игорь Иванович, что подробности этих происшествий нам мало известны! — вздохнул Вадим. Помолчав, сказал: — Дарморос в конце рабочего дня получил в госбанке крупную сумму денег и пропал. И пока — никаких следов. Что же касается грабежа, то тут произошло вот что. Перед закрытием магазина из-за стеллажей торгового зала к кассе вышел невысокого роста мужчина в черном плаще-болонье и серой кепке, на правой щеке у него глубокий шрам. Мужчина держал в руке пачку печенья. Протянул кассиру рубль, и пока та отсчитывала сдачу, выхватил из кассы деньги, оттолкнул стоявшую у входа подсобную рабочую и убежал. Ревизией в магазине выявлена недостача на сумму триста рублей. По описаниям кассира и рабочей магазина мы изготовили фоторобот грабителя, вручили его всем работникам милиции, дружинникам, многим другим активистам, организовали три передачи по радио, подготовили статью в районную газету. Но все пока безрезультатно. Я твердо убежден: преступник не мог вырваться из города — мы сразу же перекрыли все выезды и выходы, люди работают и сейчас...

— Видел, — кивнул я. — Наш автобус дважды останавливали. А на пожар кто выезжал?

— Начальник инспекции Госпожнадзора капитан Неверовский. Вы его не знаете, недавно перевелся к нам из Гомеля...

Мы пришли в гостиницу. Оформление не заняло много времени, и спустя четверть часа мы уже сидели с Козловским в номере. Вадим смущенно сказал:

— Надо бы, как говорится, обмыть мое звание, но у вас — диабет, язвенная болезнь, гипертония... А может, чаю с коньяком, Игорь Иванович, а? Ради встречи?

Я засмеялся, кивнул на висевший у входа плащ Козловского:

— Ладно, дипломат, доставай свой коньяк. Я сейчас заварю чай, кипятильник у меня с собой.

Закипел чай. Козловский достал из кармана плаща стограммовую бутылочку коньяку, два творожных сырка и кулек с конфетами, с сожалением сказал:

— Сахара в буфете не было.

— Сахар у меня есть. Вожу с собой на случай гипогликемической комы.

— А это еще что такое — кома?

— Состояние беспокойства, возбуждение, нередко бред. Оно возникает при недостаточном получении углеводов у больного диабетом. Вот тогда и требуется сахар. Впрочем, давай пить чай. Не обращай на меня внимания, налей себе коньяку. Вот чистый стакан. Мне нельзя.

Некоторое время мы молча сидели за столом. Козловский, изредка прихлебывая из стакана чай, задумчиво курил, стряхивая пепел движением безымянного пальца. А за окном бесновался октябрьский ветер, с воем и свистом ломился в стену, яростно хлестал по стеклам дождем.

Когда чаепитие было закончено, я спросил:

— Рассказывай, Вадим, как у тебя дела? Должностью начальника отделения уголовного розыска доволен?

Козловский невесело усмехнулся, растер в пепельнице окурок и со вздохом сказал:

— Хвалиться нечем, Игорь Иванович. Если бы у меня все было в норме, мы с вами сегодня не сидели бы здесь. На буксир середняков, а тем более передовиков не берут, это удел отстающих...