Презумпция невиновности

— Да вроде особых грехов за ним не водилось. Правда, к рюмке был неравнодушен, но работал аккуратно. Думаю, просто-напросто он смылся с деньгами. Успел уйти, пока мы перекрыли выезды и выходы из города. Настораживает, конечно, почти одновременность совершения этих происшествий — исчезновение Дармороса и грабеж в магазине, но это, вероятно, простое совпадение...

— Хорошо, Вадим, езжай. Во второй половине дня встретимся.

Пришел Чижевский, доложил:

— Товарищ подполковник, старший лейтенант Чижевский прибыл в ваше распоряжение!

Я протянул ему руку, спросил:

— Знаешь, чем будем заниматься?

— Нет, не знаю, Игорь Иванович.

— Пожаром.

— Пожаром?! — Чижевский не скрывал своего разочарования. — А я думал, вы возглавите группу по раскрытию грабежа или по розыску Дармороса...

— На эти дела переключимся чуть позже. Но ты садись, Петя. Поговорим. Как тебе работается?

— Да вроде нормально.

— Высшую школу как закончил?

— С отличием.

— Молодец! Теперь у тебя вечная профессия.

— Почему вечная?

— Фрейда читал? Так вот он утверждает, что профессия юриста вечна, как мир, что она будет существовать, пока живет человеческое общество, а стало быть, и преступность. Видишь, куда загнул? А вот я уверен, что преступность, по крайней мере, в нашем социалистическом обществе, будет со временем ликвидирована и потому отпадет надобность в юристах. Но на наш с тобой век, Петя, еще хватит всякой нечисти. Потому бери ручку и бумагу, будем набрасывать план работы нашей с тобой малочисленной группы.

Через полчаса мы покончили с планом. Я задал Чижевскому вопрос:

— Как тебе работается с Козловским?

— Как? — замялся Чижевский. — Нормально вроде...

— Говори откровенно, Петя. Ты меня знаешь не первый год.

— Что вам сказать, Игорь Иванович? — пожал плечами Чижевский и открыто взглянул на меня, сказал: — Вадим иной раз бывает горяч, несдержан, тороплив, а иногда, наоборот, слишком много осторожничает, выжидает, какую линию примет начальство. А я так не могу. Вы же сами меня учили, что самые главные добродетели сыщика — честность, принципиальность и беспристрастность...

— Но ведь руководитель — прежде всего человек, с присущими ему изъянами, слабостями...

— Но эти слабости надо стараться подавлять в себе, коль ты руководитель, — возразил Чижевский. — Иначе кто будет уважать тебя? Я так понимаю.

— Правильно понимаешь, Петя. Существуют три типа руководителей — автократ, либерал и демократ.

— А что это за типы руководителей?

— Автократ обладает волевыми задатками, резкий, грубый. Не любит контактов с подчиненными, не любит выслушивать их мнения. Система, возглавляемая им, не всегда эффективна, нет нужного микроклимата, добрых отношений в коллективе, люди работают на износ.

— Так это же настоящий самодур! — не выдержал Чижевский.

— Верно, Петя, но такие руководители, к сожалению, не редкость. Руководитель-либерал, в противоположность автократу, обладает мягкой, гибкой формой руководства, прислушивается к мнению подчиненных, не уклоняется от контактов с ними, не любит командовать. Демократ удачливо сочетает в себе качества автократа и либерала. Он умеет поддерживать контакты с людьми, требователен, но без резкости.

— Мне кажется, это идеальный тип руководителя — демократ, — заявил Чижевский. — Именно руководитель-демократ и необходим в органах внутренних дел. Жаль, что мало внимания уделяют в милицейских школах...

— К сожалению, ты прав, — я встал из-за стола. — У нас еще мало внимания уделяют обучению руководителей в учебных заведениях, видно, считают, что все образуется на практике. И на этом мы несем немалые издержки. Ладно, ты займись намеченным в плане, а я подъеду к Троян, вот только позвоню Гурину.

Но Борис позвонил сам.

— Появление начальства, как сказал один философ, — раздался в трубке его глуховатый голос, — подобно падению камня в воду: оно всегда вызывает волнение. Появился ты, и забегали работники отдела. Сейчас вот и Полосухин промаршировал в кабинет прокурора, хотя уже около месяца сюда не заглядывал. Вот что значит приезд высокого начальства!

— Ладно, Борис, не ерничай, нет времени.

— Я не ерничаю. Это делает честь твоей скромности, на таком, как у тебя, высоком посту, недолго и свихнуться — власть порождает соблазны. Давно известно, что высокие места делают ничтожных людей еще ничтожнее, а великих — еще более великими. Тебя я отношу ко второй категории.

— А себя?

— Тоже в эту когорту, иначе народ не поймет: как это на должности заместителя прокурора может быть человек из первой категории?

— Слышал бы твои слова прокурор Иноходцев!

— Он уже слышал их, — заверил меня Гурин и предложил: — Давай вечером встретимся.

— Сегодня не могу, уже приглашен к Соколовским.

— Успел дед обскакать меня! — присвистнул в трубку Гурин. — Хорошо, тогда давай на завтрашний вечер. Идет?

— Согласен.

— Тогда до завтра! — и в трубке послышались короткие гудки.

Не знал я в ту минуту, что встреча произойдет гораздо раньше намеченного срока и не по нашему желанию...

4