Презумпция невиновности

— A-а, ерунда! До отъезда заживет...

Мой экскурс в прошлое прервал голос Марины:

— Кушать подано, товарищ полковник!

Она, уже переодетая в легкое штапельное платье, стояла в проеме двери и с улыбкой смотрела на меня. Я поднялся с кресла. Потревоженная Тяпа недовольно зарычала.

В комнате, служившей, очевидно, и столовой, и гостиной, был накрыт стол. Посредине, между тарелками с закуской, стояла бутылка шампанского. Уловив мой взгляд, Марина пояснила:

— От новогодних праздников осталась. Открывай, Игорь. Отметим встречу. Ведь не виделись почти четыре десятка лет. Целая эпоха!

— Раньше на родине бывал часто, но не знал, что ты тут живешь.

— Я тут сравнительно недавно, всего шесть лет. Это дом родителей мужа. До этого мы в Мурманске жили...

Я наполнил бокалы.

— За тебя, Марина!

— За всех нас, за нашу юность. За светлую память о Валентине. Не смогла, не решилась я поехать на его похороны, это было выше моих сил. Пусть лучше останется в моей памяти живым. А тут еще простуда привязалась...

Она пригубила рюмку, начала тихо рассказывать:

— Неудачно сложилась жизнь Валентина. Частенько он ко мне заглядывал, чтобы отвести душу. Только не подумай чего-либо лишнего. Как-то слишком уж по-матерински я к нему относилась, хотя и знала, чувствовала, что он продолжает меня любить еще со школьных времен. Мне почему-то он все время казался мальчиком, большим, неуклюжим, поседевшим мальчиком, который со своей щепетильной честностью и порядочностью так и не выбрался из комсомольской юности. Иной раз становилось страшно за его неприспособленность к жизни, за его доверчивость к людям. Очень уж тяжело переживал он, когда вскрылись язвы брежневской эпохи: «Марина, почему такое было возможно? Почему молчали члены ЦК, Политбюро, пресса? Почему обманывали народ?..» Святая наивность! Она и привела его к роковому концу...

Резкий телефонный звонок за спиной заставил меня вздрогнуть. Оглянулся. Телефонный аппарат стоял на книжной полке. Марина сняла трубку:

— Слушаю!.. Добрый вечер, Сергей Архипович!.. Да, уже поправилась... А что, до утра подождать никак нельзя?.. Хорошо, сейчас приду. — Положила трубку, посмотрела на меня, сообщила: — Председатель райисполкома звонил. Приехал какой-то крупный чиновник, требует бумаги, а они у меня в сейфе. — Невесело улыбнулась: — Может, опять по случаю его приезда что-нибудь из продуктов выбросят? Недавно к нам заглянул один ответственный товарищ из Москвы, и в магазинах сразу появилось мясо, рыба, даже колбаса, правда, коопторговская. Уехал — опять прилавки стали пустыми. Так что, Игорь, поскучай еще малость. Включи телевизор. Я через полчаса буду...

5

Марина вернулась только к одиннадцати часам. Сняла в прихожей плащ, швырнула его на вешалку, прошла в комнату, устало опустилась в кресло, сказала:

— Извини, Игорь, без меня не могли разобраться в сводках! Если бы ты знал, как надоела мне эта нервотрепка! Но надо тянуть: уже немного осталось до пенсии. — Взглянула на стол и решительно потребовала: — А ну-ка выключи телевизор и садись на свое место, ты же ничего не ел.

Пришлось подчиниться. Устроившись за столом спросил:

— Скажи, Марина, Валька никаких бумаг тебе не оставлял?

— Нет. А какие ты бумаги имеешь в виду?

— Те, которые проливают свет на причину самоубийства Вальки.

Марина долила мой бокал, чуть плеснула себе, кивнула:

— Выпей и поешь. А причина здесь одна: мешал Валентин местной «элите», боялись они его...

— «Элите»? — удивился я. — Что, она существует?

— Да, существует! Первый секретарь райкома, прокурор, председатель народного суда. Другие чиновники у них на побегушках, так сказать, для разовых поручений. Неугодных и строптивых убирают под различными предлогами. Все в их руках, что хотят, то и творят. Сама не раз видела, как между «своими» распределяются дефицитные товары, как решаются в тиши кабинетов болевые вопросы, в том числе и квартирные. А Валентин при расследовании дела об убийстве шофера автобуса многое узнал об этой группе негодяев с партийными билетами в кармане. Валентин установил, что шофера убил сын первого секретаря. Тогда «элита» и организовала заявление Кривошеевой о том, что она якобы дала взятку Валентину. Надо полагать, ей пообещали смягчить участь брата... Говорю это со слов Валентина.

— А когда он последний раз был у тебя?

— Примерно за неделю до того страшного дня.

— Что он говорил?

Марина отодвинула от себя тарелку, отщипнула от куска хлеба мякиш, начала мять его в пальцах. Подумав, тяжело вздохнула, сказала: