Презумпция невиновности (СИ)

Я сидел, низко опустив голову, и теребил застёжку на кармане. Что я буду делать, Ирина Петровна? Не знаю… Я потерял три года, я больше ничего не хочу, я не могу никому доверять, я никого не люблю. Я свободен.

- И ещё, Дэн, самый последний совет, - Ирина Петровна легко соскользнула со стола. Я тоже встал, молча. – Поменьше думай о себе. В мире так много всего интересного. Осмотрись, у тебя есть глаза, уши, руки, ноги, ты живой и чуткий мальчик. Дерзай, Дэн.

Я поднял голову и нервно усмехнулся. Всё-таки вы меня удивили, Ирина Петровна. И чёрт побери, приятно удивили. Я даже благодарен, но не тому, что вы сделали, а тому, что вы просто есть.

- Время закончилось. Мне нужно идти, - говорил я, продолжая улыбаться.

- А у тебя отлично получается играть плохого парня, - подмигнула мне Ирина Петровна, выключая диктофон. Потом достала кассету и протянула мне. – Я бы посоветовала выкинуть эту дребедень на помойку.

Я взял кассету и сунул её в задний карман джинсов.

- Я подумаю над вашим предложением.

Дверь кабинета захлопнулась с глухим стуком. В приемной сидела какая-то полноватая мрачная девочка с опухшими от слёз глазами. Несчастная любовь, поставил я мгновенный диагноз, и довольный собой, пошел к выходу. Внутри меня рождалось желание всё вспомнить от и до, расставить все точки над i и отпустить. Навсегда отпустить тот тёплый апрельский день, когда мы с Тохой дежурили в кабинете физики.

Глава 2. Это не со мной. Это дежавю

Я резко вздрогнул ровно за одну секунду до звонка. Была у меня такая особенность – чувствовать приближение рубежа. Словно время чуть замедляет свой ход, и моё подсознание успевает зафиксировать факт звонка, а потом уже и сознание его слышит, как подтверждение. Иногда бывает так, что подсознание реагирует, а в действительности ничего не происходит. И тогда становится по-настоящему страшно. Я часто не понимаю себя и своих страхов.

Задача по геометрии была почти решена. Оставалось найти только длину катета. Это вроде как бонус – кто найдёт длину катета, тот получит дополнительную пятёрку. Но мне нужна была не пятёрка, я и без того был лучшим в классе по геометрии, у меня этих пятёрок стоял целый ряд – каждый урок дёргали к доске, показывать всем мастер-класс. Мне хотелось проверить свои силы – а смогу ли я? И конечно, смог. Формула пропустила два основных звена, но мы с Марией Васильевной понимали друг друга. Она закрывала глаза на ход моего решения, когда ответ был правильный. А когда нет, то тогда она сама скрупулёзно разбиралась в моих смятых каракулях и находила то место, где решение дало крен. Несомненно, это было приятно.

- Данька, - Лёшка пихнул меня под локоть и сбил с хода размышления, я про себя выругался, но тем не менее оторвался от решения задачи и повернулся к Лёшке.

- Чего?

- Я спишу у тебя первую задачу? – шептал он, уже активно списывая.

- У тебя ж первый вариант, - я подвинул ему листок с решением, Мария Васильевна явно напряглась и направилась в нашу сторону. Я резко вернул лист на место, изобразив тотальное погружение в свои мысли.

Мария Васильевна нависла над нашей партой, и я затылком почувствовал, как она проверяет мою задачу. Я замер, боясь пошевельнуться. Очень уж она была характерная, могла и по башке линейкой съездить, если вдруг что не по её будет.

- Здесь на два умножь, забыл, - тонкий указательный палец с большим брильянтовым кольцом опустился на мой листок именно в том месте, где я крепко сомневался в решении.

- Угу, - буркнул я и стал исправлять.

- Арбенин, - повысив голос, обратилась Мария Васильевна к Лёшке, - сдайте вашу контрольную, от греха подальше. И все сдаём работы, урок закончен.

Лёшка обиженно запыхтел и протянул лист в руки Марии Васильевны, бросив на меня мрачный взгляд. Я, конечно, был погружён в решение, но всё равно почувствовал его раздражение. Оно было направлено на меня. Всегда на меня. Мне многие завидовали, остальные уважали, наверное, за то, что без проблем давал списывать, мог рассказать суть текста по литературе за три минуты и поспорить с учителями о чьей-то необоснованно заниженной оценке. Единственное, чего я не любил – это бытовые разговоры и разговоры о сексе. Я любил музыку и геометрию.

- Математичка на тебя запала, по-любому, - Лёшка всё ещё злился на меня. Даже когда прошёл урок физкультуры, и мы убегались так, что еле-еле могли передвигать ногами. Очень долго он отходит, да и я не быстро. Просто раздражаюсь реже.

- Да мне тоже, знаешь, не прикольно постоянно отдуваться у доски, - пожал я плечами. – Вечно найдёт самую сложную задачку и сразу - Сенный к доске. Так что… кому из нас хуже – это спорный вопрос.

- Прибедняешься, - Лёшка засмеялся. Отошло, значит. Теперь можно поговорить о чём-нибудь более приятном. – Мамка сказала, что завтра к нам придут двое новеньких из тридцать третьей школы. Она уже все документы оформила, так что теперь девчонок у нас будет на одну меньше, чем парней! А то достали уже прикалываться. Особенно эта придурочная Климова, достала уже пялиться на меня.

Я усмехнулся.