Презумпция виновности

Сейчас, анализируя начальные этапы деятельности Горбачева на пути реформ, Инга Сергеевна все более убеждалась, что суть драмы определялась неготовностью к ним общественной жизни ни в теоретическом, ни в практическом плане. У самого Горбачева хоть и не было четко "расписанной" теории перестройки, в чем он сам не стеснялся признаться, но бесспорно, что, назвав начатые им перемены "революцией", он имел в виду коренные преобразования страны, которые бы обеспечили ее развитие на уровне стандартов высокоразвитых стран. Но, понимая, сколь сложен этот путь, как на уровне общественного сознания, так и на уровне практических действий, Горбачев призывал к осторожности.

"Политика, — пишет Горбачев в своей книге "Перестройка и новое мышление", вышедшей в 1987 году, — искусство возможного. За пределами возможного начинается авантюра. Именно поэтому мы тщательно, трезво оцениваем возможности, с учетом этого намечаем свои задачи. Наученные горьким опытом, не забегаем вперед на избранном пути, учитываем очевидные реалии своей страны". Именно исходя из "реалий своей страны", Горбачев крайне осторожно формулировал свои идеи. При этом он исходил из того, что стране, издерганной, прошедшей через кровопролития на пути строительства того, чему еще трудно дать точное название, но что называлось "социализмом", еще труднее будет проделать путь от него к тому, что он тоже, как и никто, не знал, как назвать, потому что история человечества не знала такого эксперимента, а теоретическая мысль страны, раздираемая противоречиями, не способна была проложить ту единственно правильную дорогу, которая бы стала кратчайшим и безболезненным путем к всеобщему благоденствию и процветанию.

Анализ первых шагов Горбачева показывал, что он тогда намеревался идти по пути конвергенции. Идею конвергенции впервые выдвинул известный классик социологии (тот самый, которого Ленин выслал из страны) Питирим Сорокин в 1943 году в работе "Россия и США". В дальнейшем социологи А. Тойнби, А. Тоффлер, Дж. Гелбрейт и другие обогатили эту теорию новыми вариантами и оттенками, которые, однако, сохраняли ее суть, состоящую в необходимости сближения двух общественных систем при сохранении положительных черт социализма и капитализма с отсечением их отрицательных сторон. Сейчас, думая об этом, Инга Сергеевна вспомнила, сколько ей самой приходилось повторять вслед за "законодателями" идеологии критику этой ненавидимой научным коммунизмом теории, ибо согласно всем учебникам по научному коммунизму, теорию конвергенции "идеологи антикоммунизма" "выдвигают" с целью разложения социализма изнутри". "Если при капитализме постоянно углубляется и обостряется социальное неравенство, и потому все рассуждения об идеалах свободы, демократии и прав человека остаются лишь пустыми декларациями и носят сугубо формальный характер, то при социализме, — перечитывала Инга Сергеевна фрагмент из много раз читанной ранее книги "Закономерности развития социализма", выпущенной издательством "Мысль" в 1983 году, — осуществлена подлинная демократия и права граждан закреплены в конституции, охраняются государством". И поскольку все это в совокупности свидетельствует о движении социализма к высшей фазе — коммунизму, то, по утверждению советских идеологов, ни о каком его сближении с "загнивающим" капитализмом не может быть и речи. Отрицание теории конвергенции было основано также на идеологической концепции, согласно которой мирное сосуществование определялось как "специфическая форма международной классовой борьбы", — отметила для себя Инга Сергеевна. А между тем Горбачев свои самые первые шаги начал с отрицания этого основного постулата советской идеологии, осуществляя по существу революцию в стратегии взаимоотношений СССР с внешним миром. И в этом состоял первый элемент его революции. Инга Сергеевна снова открыла книгу "Перестройка и новое мышление", где прочитала: "Ядром нового мышления является признание приоритета общечеловеческих ценностей и еще точнее — выживание человечества. Кому-то может показаться странным, что такой упор на общечеловеческие интересы и ценности делают коммунисты. Действительно, классовый подход ко всем явлениям общественной жизни — это азбука марксизма". И далее (спустя год, лишь год после XXVII съезда) генсек в этой же своей книге подчеркивает: "В духе нового мышления были внесены изменения в новую редакцию программы КПСС, принятую XXVII съездом партии, в частности, мы сочли далее невозможным оставить в ней определение мирного сосуществования государств с различным строем как "специфической формы классовой борьбы"". Выписывая эту цитату, Инга Сергеевна подчеркнула последние строчки как ярко иллюстративные.

Революционный подход к формированию концепции внутренней политики СССР также иллюстрирует самые первые шаги Горбачева на посту генсека, которые тоже не были поняты многими, даже теми, на кого он опирался, — записывала Инга Сергеевна. — Сколько досталось ему за это "побольше социализма"…