Презумпция виновности

Его кто-то отрывал от старлея, отрывал настойчиво, прикладывая к этому силу, но он упрямо держал офицера одной рукой за клапан кармана, разбухшего и пропитавшегося кровью, а второй намертво сжимал за серый воротник его куртки.

И все-таки их расцепили. Двое каких-то мужиков, один из которых потом показался знакомым, подняли старлея, быстро занесли в «Волгу», и та, развернувшись на дороге «полуплугом», как горнолыжник, пересекший финишную черту, помчалась обратно в город.

Сержант встал, поднял автомат, направил в сторону Москвы и опустошил магазин.

– Не нужно, малыш, – сказал кто-то, кладя на цевье сильную руку. – Уже не достать.

Сержант дошел до лестницы, сел на ступеньку, посмотрел на кровавое, еще не успевшее подернуться мрамором пятно у самого края дороги и положил голову на локти. И заплакал.

Если никто не видит и горе не сравнимо ни с чем, мужчине плакать можно.

Глава одиннадцатая

Забрав у сержанта автомат, Кряжин быстро отстегнул магазин, посмотрел в его нутро и чертыхнулся. Хотел бросить и то и другое себе под ноги, но потом, кинув последний взгляд на сержанта, передумал. В два шага приблизившись к гаишной машине, он бросил оружие на заднее сиденье и посмотрел на замок зажигания.

Через несколько мгновений, повернув ключ, чертыхнулся вторично: двигатель красной в синюю полосу «шестерки» не заводился, наверное, с самого утра – с того времени, когда эти двое приехали на пост.

Двигатель орал, как разбуженный медведь, гнаться на нем за двухсотсильным «мерседесовским» не представлялось никакой возможности, и советник, ругаясь уже вслух, рывком выдернул из кармана телефон.

– Сидельников! Сидельников, что там у вас?..

– Он мертв, Иван Дмитриевич… Мы в двух шагах от больницы, но он мертв. («Господи, зачем он мне звонил?!» – раздался глухой вскрик где-то дальше.)

Оттянув пальцами воротник рубашки, советник дернул щекой и покрутил подбородком.

– Отдайте лейтенанта врачам и сразу на КПП. Здесь никакой сержант и холодная, как смерть, «шестерка».

– Мы будем через двадцать минут! – раздалось опять где-то вне эфира.

– Двадцать… – Кряжин пожевал губами, сунул в них сигарету и изменил распоряжение: – На КПП подберите сержанта и гоните в сторону Москвы. Если буду где сворачивать, оставлю маячок. Ты понял меня, Игорь?

Он понял.

– И передай Желябину… Словом, чтобы не причитал и господа нашего понапрасну не тревожил. Это работа его была, лейтенантская… Прости меня, господи, нельзя сейчас иначе… – пробормотал он, уже укладывая трубку в карман. – Никак нельзя…

Он тронул машину, так и не успевшую прогреться для предстоящей работы, и бросил последний взгляд на застывшую фигуру милиционера. «Его брать с собой, это хлопот не оберешься, – подумал советник. – Вместо одного тела придется думать о двух…»

Этим и закончилось его присутствие на кровавом контрольно-пропускном пункте трассы Холмск – Москва. Осторожно переключившись со второй передачи на третью, он прислушался к работе двигателя. Кажется, машинка приработалась… И включил четвертую. Она пошла мощнее, выжимая из себя все, что можно выжать, до того, как умный водитель переключится на последнюю, пятую. И Кряжин, доведя двигатель до критической точки, включил рычаг до упора вправо, а потом до упора вперед.

«До Москвы двести сорок километров. Около десятка съездов к населенным пунктам и два поста ГИБДД. До столицы они не доедут в любом случае. Быть того не может, чтобы люди на КПП, будучи предупрежденными, их пропустили на всех блокпостах… – Советник поискал глазами по консоли и потянулся к ней рукой. – Где-то они должны вильнуть хвостом. Обязательно должны…»

Он включил магнитолу, перевел звук на минимум, а радиостанцию, наоборот, вывел на максимальный звук.

То, что неизвестные заторопились убраться из Холмска, его встревожило. Он, к примеру, не уедет отсюда до тех пор, пока не найдет груз Головацкого. И уедет лишь в том случае, если выяснит все, что его касается. Того же настроения придерживается, видимо, и параллельная сторона розыска. Но она вдруг засобиралась восвояси. Причин тому может быть, конечно, много. Но Кряжин упрямо гнал машину, уверенный в том, что его из Холмска без доведенного до конца дела не выгнала бы никакая причина. Ника-ка-я. Значит ли это, что параллельная линия розыска свою задачу по достижению цели выполнила?

Но мерзавцы стреляли в Пикулина и не попали. Кряжин видел его своими глазами в тот момент, когда с КПП пришло сообщение о том, что синяя иномарка выезжает из города. Пикулин, скорее всего, не самый лучший человек ни в стране, ни в Холмске, но когда бандиты стреляют в кого-то не из своего круга, к реноме «мишени» в глазах общественности это что-то всегда добавляет.

Что же произошло?