Презумпция виновности

– Вы передайте Пикулину, что он совершает глупость. Если он ни в чем не виновен, пусть придет. – Склонившись над столом и сделав рукой знак, чтобы визитер задержался, Кряжин вынул из кармана ручку и быстро написал на листке несколько слов. – Передайте ему это. Здесь разъяснения, почему он может не бояться встречи со мною.

Странный гость вышел, и все, за исключением Желябина, вернулись на свои места. Майор подписывал пропуск и звонил в дежурную часть.

– Вы позволите мне идти? – захныкал следователь райпрокуратуры, демонстрируя Кряжину часы, как диковинку. На самом деле ничего необычного в часах не было – обыкновенные «командирские». Вот Кряжин, тот мог бы удивить. Его «Буре» могли вызвать зависть.

Все правильно. Убийство Головацкого и его твердосплавные композиции – забота Генпрокуратуры. У районного следователя дел побольше, хотя и не такие они значимые. Зато их, простите, много. И за каждое дерут так, как за Головацкого с его танталовыми сплавами…

Сашка ждал возвращения посыльного довольно долго. Несмотря на то, что поутру денег ему он не дал, а обещал пиво лишь по возвращении, никто не мог поручиться за то, что Мишка Петрович не встретил по дороге кого-то и не уселся за выпивку. Сколько таковая могла длиться, Пикулин знал не понаслышке.

Но его опасения не подтвердились. Ровно через час Сашка увидел знакомое коричневое пальто, полы которого взлетали на ветру, как крылья. Мишка Петрович спешил получить обещанное вознаграждение. Но Санька в квартиру не торопился. Его жизненное правило работало с полной отдачей, и уходить с чердака над первым подъездом, удаленным от подъезда, где проживал выпивоха, он не собирался. Он продолжал ждать. И дождался. Не успела спина Петровича скрыться за хлопнувшей дверью, из арки показался человек в длинной зимней куртке с меховым воротником. Он оглянулся и стремительно побежал к подъезду. Вскоре дверь захлопнулась и за ним.

Сашка смотрел на дверь, как завороженный. Представлял, как Мишка Петрович поднимается по лестнице, а следом, крадучись, движется его преследователь. Последний замечает номер квартиры, в которую зашел пьяница, и возвращается на улицу… Теперь те, у кого алкоголик побывал, знают, где он живет. Соответственно, знают, где искать его, Пикулина.

Через минуту произошло то, что должно было произойти. Из подъезда, озираясь, вывалился тип в кожаной куртке с меховым воротником и, семеня по двору, пересек его и исчез в арке.

«Вот и все, – омрачился Санька. – Вот и все… Его провели. Это не факт, что выпивохе не поверили, но и не факт, что поверили. Сейчас начнется зондаж, который завершится входом в квартиру через выбитые двери…»

Уйти он мог в любой момент. Но желание воочию увидеть подтверждение невозможности дальнейшего общения с милицией по-хорошему заставляло его мерзнуть у чердачного окна.

Еще час просидел он, разглядывая внутренности дворика. Спецназа в масках, по-крысиному пробирающегося по двору, не было. Оперов – а Сашка вычислил бы их непременно – тоже. И он решился.

Прошелся по крыше до люка подъезда, в котором проживал его гостеприимный хозяин, спустился по лестнице, стараясь не сыпать на чисто вымытый кафельный пол пыль с чердака, и подошел к двери. Толкнул (Мишка Петрович ее всегда так открывал, на ней не было живого места для установки нового замка) и вошел.

Хозяин монашьего скита лежал на полу и устало смотрел в стену, где сиял мертвенной серостью экран телевизора. Мишка Петрович лежал на левом боку, вытянув правую руку, словно подзывая кого-то издалека, и голова его, чуть склонившаяся набок, лежала на ней. Правая нога откинута до отказа назад, левая выброшена вперед. Он словно пробивал свой последний пенальти за «Крылья Советов»…

Кровь Сашка искать не стал. Раз ее нет на полу и одежде, значит, работал профессионал. Либо с хрустом ввел заточенную иглу в сердце, либо слегка придушил, а после – все равно иглой. Впрочем, покойный был в пальто, и кровь могла быть под ним. Так что, может быть – заточка, может – отвертка. Да и какая разница?

Главное, что вывернуты все карманы. И в брюках, и в пальто. Интересно, что могла искать сволочь в кожаной куртке с норковым воротником в карманах этого человека.

А сейчас нужно сматываться. И побыстрее, пока сюда действительно не пришли менты. Не исключено, что их просто кто-то опередил.

Обратный путь пролегал снова через чердак. Выбросив в пыльный угол тряпку, которой он протер все поверхности в квартире Мишки Петровича, Пикулин спустился, поднял воротник куртки и вышел из подъезда почти у самой арки. Свернул за угол, и через минуту его не стало видно.

Глава пятнадцатая