При блеске дня

— Жизнь, братцы мои, вот она, жизнь! Никаких компромиссов, полный вперед! Большинство людей сидят в своих норах и дрожат от страха. Но я хочу жить полной жизнью, ясно вам? Вкусить все ее плоды, черт побери! Слышите? — проорал он планетам и мерцающим солнцам, черным безднам, где притаились неведомые вселенные. — Вы дьявольски чудесны! Шлямпумпиттер!

Да, тот вечер запомнился мне именно словами и поведением Оливера, а не Бриджит — наверно, потому что больше я никогда его таким не видел. Времени у нас оставалось совсем немного. Жизнь Элингтонов очень скоро пошла прахом; а нас с Оливером в следующем году (мы оба записались добровольцами) разлучила война. Его убили под Живанши в конце мая 1915-го, о чем мне рассказал одноногий капитан, служивший с Оливером в одном батальоне, — мы вместе лежали в военном госпитале. «Наш сволочной командир его терпеть не мог, — сказал капитан. — Считал его чудаком и ненадежным малым, но все остальные знали: он наш человек. Сестрички у него были прехорошенькие, я видел фотографии. Им мы не стали говорить, что от него только горстка фарша и осталась…»

Больше я об Оливере Элингтоне ничего не слышал и ни разу даже не вспоминал его имя до того вечера с Джоан, в начале 1919-го. Однако теперь, сидя в номере гостиницы «Ройял оушен» много лет спустя, я вновь увидел Оливера: обратив лицо к звездам, он кричал: «Шлямпумпиттер!»

Прошло немало времени после нашего визита к Литонам, когда на Кэнэл-стрит произошло нечто неожиданное и повлекшее за собой большие перемены. Однажды утром, когда Бернард умчался по каким-то делам, а я сторожил дверь, в контору вошел молодой иностранец в светло-сером тесноватом костюме. Он не удостоил меня даже взглядом и надменно представился мистером Альбертом Харфнером. Я понял, что он имеет какое-то отношение к крупной немецкой фирме — нашим важнейшим зарубежным клиентам. Я часто слышал из уст Экворта и мистера Элингтона имя старика Юлия Харфнера — директора-распорядителя этой фирмы и давнего друга мистера Элингтона. Я догадался — и потом убедился в своей правоте, — что передо мной стоит сын старика: рослый, с покатыми плечами, еще не толстый, но румяный и гладкий, как яйцо, подобно многим немцам. Хотя он носил очки без оправы, его лицо казалось неприлично голым, словно он сознательно решил его оголить. Я сразу его невзлюбил, в ту же секунду, пока объяснял, что мистера Элингтона нет на месте. И тут началось.

Из конторы выскочил Малькольм Никси, а из комнаты для образцов тут же вырвался, отдуваясь и краснея, Джо Экворт. Заговорили они хором, однако Харфнер повернулся к Никси и приветствовал его со всем радушием, на какое только способны подобные типы. Видимо, они познакомились еще в Лондоне и успели подружиться. И когда Экворт, на которого гость совершенно не обращал внимания, впервые на моей памяти растерялся, Никси быстро подхватил Харфнера под руку, увлек в кабинет мистера Элингтона и закрыл за собой дверь.

Экворт, громко топая и пыхтя, вернулся в комнату для образцов. Даже волосы на шее у него встали дыбом. Я молча пошел следом. Он обернулся и прогремел:

— С какой стати ты позволил этому прохвосту увести его в контору?!

— А что я мог сделать? — спросил я. — При чем тут вообще я? Они с Никси давно знакомы, вот он и обратился сперва к нему, а не к вам.

— Так-то оно так, да только ты мог бы меня предупредить, что Харфнер явился!

— Я не успел. Вы с Никси сразу прибежали…

— Знаю, знаю, — пророкотал Экворт. — Помолчи, мне надо подумать. — Он втянул дым и погрузился в размышления, а потом тихим заговорщицким тоном молвил: — Открой-ка вон ту дверь. — Экворт показал пальцем на дверь из комнаты для образцов в небольшую переднюю, где несколько минут назад разыгралась сцена с Харфнером. — Хочу поймать мистера Элингтона прежде, чем он пройдет в свой кабинет и увидит там эту парочку.

Через десять минут в дверь вошел мистер Элингтон. Экворт успел его перехватить и отвел в дальний угол комнаты для образцов, а я тем временем не торопясь закрывал дверь. Услышал я немного, однако успел понять, что так тревожит Экворта. Мистеру Элингтону не нравился Альберт Харфнер: он был совсем не похож на своего отца, и иметь с ним дело оказалось неприятно. Однако мистер Элингтон не придал большого значения тому, что сын занял место отца: старику последние годы нездоровилось. Да, теперь сотрудничать с их фирмой станет труднее, а уж о дружбе и речи быть не может, но ничего страшного не случилось. Однако Джо Экворт — его хриплый шепот было очень легко разобрать — разволновался не на шутку. Ему не давало покоя внезапное прибытие Харфнера (совпавшее с появлением Никси), а также то обстоятельство, что они с Никси добрые приятели. Экворту виделась за всем этим какая-то афера.

— Брось, Джо, — услышал я мистера Элингтона. — Всюду ты видишь заговоры! Я знал, что Альберт Харфнер приезжал в лондонскую контору; они мне говорили незадолго до прибытия Никси.

— Вот-вот, — проговорил Экворт.

Мистер Элингтон рассмеялся: