При дворе последнего императора

Сколько бумаг надо было составить!.. Дворцовая полиция: охрана во время пути. Железнодорожный батальон: охрана мостов и туннелей. Военное министерство: часовые на всем протяжении дороги. После 1906 года все вопросы охраны полностью перешли в ведение дворцового коменданта. Министерство внутренних дел: кто и где будет представляться Их Величествам. Гофмаршальская часть: подготовка резиденции. Инспектор высочайших поездов: отход и приход поездов. Кабинет Его Величества: подарки, которые необходимо взять на всякий случай, так как никогда нельзя было знать заранее, где, кто и когда удостоится высочайшего подарка; в виде правила, я возил с собой тридцать два сундука, наполненных портретами, ковшами, портсигарами и часами из всех возможных металлов и всех возможных цен.

Приготовления осложнялись тем обстоятельством, что все переезды Их Величеств окружались великой таинственностью.

Государь и государыня терпеть не могли отвечать на вопросы, куда они поедут и когда кого будут принимать. В полдень иногда я не знал еще, что поезд назначен на 3 часа пополудни… Приходилось поддерживать «дружеские» отношения с челядью: скороходами, горничными, лакеями, гоф-фурьерами… Они подбирали на ходу обрывки разговоров, и от них по телефону я узнавал, что царь или царица сказали насчет предстоящего путешествия. Эти услуги, конечно, не были бескорыстными.

Для путешествий своих царь располагал двумя поездами. По внешнему виду их нельзя было отличить один от другого: восемь вагонов голубого цвета с монограммами и гербами. Их Величества ехали в одном из поездов, второй служил, как теперь, после войны, говорят, для камуфляжа. Он шел пустой или спереди, или сзади настоящего царского поезда: даже начальники движения не могли знать, в каком именно из двух поездов находится царь и его семья.

В первом вагоне находились конвой и прислуга, Как только поезд останавливался, часовые бегом занимали свои места у вагонов Их Величеств. Во втором вагоне находились кузня и помещения для метрдотеля и поваров. Третий вагон представлял собой столовую (красного дерева); треть этого вагона отведена была под гостиную, с тяжелыми драпировками и мебелью, обитою бархатным штофом; там же стояло пианино. Столовая была рассчитана на шестнадцать кувертов.

Четвертый вагон пересекался во всю его ширину коридором и был предназначен для Их Величеств. Первое купе, двойного размера, являлось рабочим кабинетом государя: письменный стол, два кресла, маленькая библиотека. Затем шли ванная и спальня Их Величеств. Не могу сказать, как обставлено было это купе, так как я в него никогда не входил. Наконец, еще тройное купе представляло собой гостиную государыни — серо-лиловатых тонов. Если императрицы не было в поезде, купе это закрывалось на ключ.

В пятом вагоне находилась детская; драпировки были из свежего кретона, а мебель — белая. Фрейлины помещались в этом же вагоне.

Шестой вагон отводился свите. Он был разделен на девять купе, из которых одно, двойное, посередине вагона, предназначалось для министра двора.

Наши купе были много просторнее, чем в международных спальных вагонах. Комфорт был обеспечен, конечно, полностью. На каждой двери была рамка для помещения визитной карточки. Одно купе всегда оставалось свободным: в него помещали лиц, представлявшихся Их Величествам в пути и почему-либо оставляемых в поезде.

Наконец, седьмой вагон предназначался для багажа, а в восьмом находились инспектор высочайших поездов, комендант поезда, прислуга свиты, доктор и аптека. Канцелярия двора и походная канцелярия помещались, как могли, в багажном вагоне.

Я никогда не забуду первого дня, проведенного мною в царском поезде.

Накануне отъезда прислуга расположила — в соответствующих купе — одежду и туалетные принадлежности. Все лишнее бросалось в багажный вагон, доступ в который был открыт и днем, и ночью.

Мы собрались в царском павильоне за полчаса до приезда Их Величеств. Государь, государыня и дети прибыли за несколько минут до отхода. Поезд двинулся в путь тотчас же.

В 5 часов вечера скороход прошел по вагонам, заявляя, что Их Величества приглашают нас к чаю. Собрались в салоне. Государыня подошла ко мне и сказала несколько слов: видимо, для того чтобы одобрить новичка. Затем мы перешли в столовую и заняли места по старшинству. Царь и царица сидели посередине стола, один против другого. Я был в это время в чине полковника и поэтому оказался на самом конце стола. Две старшие фрейлины сидели направо и налево от государя. Соседями государыни являлись граф Фредерикс и генерал-адъютант Гессе. Когда государыня отсутствовала, ее место занималось графом Фредериксом. Общий разговор тотчас же завязывался между лицами, сидящими вблизи от царя. Остальная публика разговаривала между собою вполголоса.

Присутствие императрицы — я скоро в этом убедился, к сожалению, — создавало какую-то атмосферу принуждения и неловкости, видимо ощущаемую и самой императрицей. Мы все были веселее и разговорчивее, когда ее с нами не было.