При загадочных обстоятельствах. Шаманова Гарь

Короткий зимний день был на исходе. В сумерках Степан никак не мог толком разглядеть лицо вошедшего моряка.

— Не узнаешь, едрена-зелена? — басом проговорил тот.

— Андрей?.. — неуверенно спросил Степан, смутно припоминая своего сослуживца, с которым когда-то вместе охраняли Смольный.

— Он самый, — пробасил моряк. — Андрей, по фамилии Чимра. Забыл?..

— Как же забыть? Андрюха!..

Обнялись старые друзья, расцеловались.

За ужином Степан пробовал начать разговор, но, заметив, что друг сильно голоден, замолчал. Только когда Чимра наелся и поблагодарил хозяйку, Степан спросил:

— Что тебя занесло в нашу глушь?

Чимра ответил уклончиво:

— Сытно живете. — И показал на стол. — Мясо, поди, не выводится?

Степан усмехнулся, пожал плечами:

— Тайга кормит.

— А в России голод. Знаешь об этом?

— Слышал что-то такое…

— А я, Степан, своими глазами видел. Страшное это дело — голод, очень страшное… — тихо сказал Чимра. Помолчал и заговорил медленно, рассудительно, как когда-то на корабле разговаривал с матросами. — Трудное, Степан, сложилось в России положение. Продовольствия не хватает, топлива нет. Люди от голода мрут, как мухи. Тиф захлестывает. Надо самым спешным порядком восстанавливать хозяйство, а для этого надо покупать за границей машины, станки…

— За что их покупать, когда жрать нечего? — спросил Степан.

— Ты, едрена-зелена, слушай. За границей мы можем продать те товары, без которых сумеем прожить: меха, например, пушнину… Смекаешь?

— Их еще надо добыть.

— Вот за этим я и приехал в вашу глушь, — решительно сказал Чимра и повернулся к молчаливо слушавшему Темелькину. — Как, дед, думаешь, добудем?

Темелькин, польщенный вниманием гостя, утвердительно закивал:

— Добудем, паря, добудем. Тайга большой — весь народ кормить может.

Долго проговорили в тот вечер Степан и Чимра. Старик слушал их разговор молча. Только когда начали обсуждать, где лучше вести промысел, старый остяк вынул изо рта трубку и сказал:

— В Шаманову тайгу ходить надо.

Упоминание о Шамановой тайге напомнило Степану смерть отца. Темелькин это заметил и быстро заговорил:

— Пошто, Степан, хмуришься? Всем народом пойдем. Чего шамана Васьки пугаться?

…На следующий же вечер потянулись лисьенорцы к дому Иготкина. Заходили в избу, здоровались и молча рассаживались по лавкам. Изредка перебрасываясь словами между собой, чадили самосадом. Старики, повидавшие на своем веку самых плутоватых купцов, смотрели на нового заготовителя с любопытством, ухмыляясь в бороды, покашливали.

Чимра заговорил спокойно, уверенно. Охотники не перебивали его. Но когда речь зашла о закупочных ценах на пушнину и мясо, старик Колоколкин, считавшийся в Лисьих Норах одним из удачливых охотников, ядовито заметил:

— Высокие цены, паря, даешь. Однако, ловко обманываешь?

— Это не я даю, — посмотрев старому таежнику в глаза, ответил Чимра. — Это, отец, Советская власть дает, а она мужика никогда не обманывала и не будет обманывать.

Зачиркали спички, еще гуще плеснулся к потолку новый залп табачного дыма. Перебивая друг друга, заговорили охотники все враз об условиях заготовок, о начале промысла. Только Колоколкин молчал, пыхтел самокруткой и вдруг спросил:

— Значит, меня с Сенькой намерены уравнять? — Он небрежно показал на самого неудачливого охотника Семена Аплина. — И опять же: где такой артелью промышлять?

— Получать будет каждый за свою добычу, — вмешался в разговор Степан Иготкин. — А места в Шамановой тайге всем хватит.

Будто передернуло Колоколкина.

— В Шамановой? — переспросил он ехидно. — Пусть в нее идет тот, кому жизнь — копейка! Аль забыл уже, Степа, где твой папаша погиб?..

Не успел Степан ничего сказать, как заговорил Темелькин:

— Зачем на Сеньку показываешь, Иван Михалыч? Сенька в Бурундучьей тайге промышляет, потому плохой. Там совсем худой охота. А ты, Михалыч, часто в Шаманову ходишь, с Васькой заодно ходишь! Зачем народ пугаешь?!

Побагровел Колоколкин, резко поднялся и, протиснувшись между охотниками, вышел из избы. Следом за ним вышмыгнули еще несколько человек, но основная масса охотников все-таки осталась обсуждать необычный способ промысла — артелью. Расходились по домам с первыми петухами, а через неделю из Лисьих Нор вышел первый промысловый обоз.

Сезон начался на редкость удачно. Белки было в Шамановой тайге столько, что даже бывалые промысловики качали головами. Попадался то и дело соболь, а дичи уже в первую неделю добыли на добрый обоз. Никогда не охотившийся до этого Чимра и тот приносил за день по нескольку глухарей.

Через месяц двинулся с пушниной первый обоз. Сопровождать его отправились Степан Иготкин, Семен Аплин и Темелькин. Когда проезжали Лисьи Норы, в окне колоколкинского дома увидел Степан седую бороду Ивана Михайловича. Старик смотрел через промороженное стекло, и, вероятно, от этого лицо его казалось искаженным и злым.

На приемном пункте охотников встретили радушно. Хорошие деньги выручили за пушнину лисьенорцы. Даже на долю неудачника Аплина пришлась такая сумма, какой в другое время он и за два охотничьих сезона не выручал.