Пряди о Боре Законнике

Я одной рукой обхватил Стояну под грудь, второй коснулся её худенькой шейки, и тут же ощутил, как под пальцами трепетно запульсировала тоненькая жилка.

Тук-тук, тук-тук, тук-тук… как у птички… маленькой такой, боязливой.

И тут или мне показалось, или я действительно зарычал. Стояна вздрогнула и прогнулась.

Моя правая ладонь нащупала её сосок, остро торчащий вперёд. Шершавые грубые пальцы постарались коснуться его, как можно нежнее.

Стояна вздрогнула и испугано задышала. Она повернула голову назад, её руки потянулись к моим волосам и пальцы нервно вцепились в них. Я потянулся вперёд, желая впиться в девичьи губки. Но Стояна тут же отвернулась, отпустила волосы и прогнулась ещё сильнее.

Я неспешно подался вперёд. Вошёл неглубоко… Девчушка вновь вздрогнула, почувствовав странные, доселе явно не испробованные, ощущения. Она тут же замерла, чуть дыша…

Это с непривычки, — мелькнула мысль в моей голове. — Не надо, Бор, спешить…

Я обхватил левой рукой Стояну за волосы, заметив, как она нервно сжала кулаки и закусила нижнюю губу.

Такого ей ещё не доводилось испытывать. Странное, немного болезненное, наслаждение, которое с каждым толчком заставляло её тело трепетать… дрожать… А потом вдруг, где-то внутри, возникло приятное обволакивающее мягкое тепло, в несколько секунд докатившееся до разума, и топившее его в тонкой истоме.

Стояна стала двигаться мне навстречу. Она вцепилась за мои бедра, пытаясь заставить их двигаться быстрее… а, может, и сильнее…

Я стремительно набирал темп, чувствуя, что скоро перестану себя контролировать. Становилось жарко… в глазах поплыло… всё, что сейчас хотелось, так это «добежать» до той сладостной вершины, а там… а там… а там…

Наши движения становились резкими, даже грубыми, а дыхание — прерывистым. Колени дрожали от напряжения, и в тот момент я почувствовал… да, именно почувствовал, как странно и резко дёрнулась подо мной девчушка. Тело её стало тяжёлым, расслабленным. Она тихо застонала, едва не свалившись в воду, что говорится — с головой. Мне с трудом удалось её удержать.

И в этот момент мышцы будто свело судорогой, в глазах потемнело. Я глухо рыкнул и замер… Рука с силой сжала волосы Стояны, вторая прижала её тело к себе.

А потом… потом просто смертельная усталость. Мы тяжело опустились на дно, благо здесь неглубоко, неподвижно замерев на какое-то время.

Я слышал, как прерывисто дышала Стояна. Она изредка постанывала, а её тело периодически трусилось от нервной дрожи…

Она ушла первой. А я еще некоторое время пытался придти в себя.

Что это было? Наваждение?

Я снова вспомнил Заю. А потом и Руту… С каждой было не так, как с предыдущей…

Что же у меня со Стояной? Любовь? Навряд ли… И почему сразу «любовь»? Порыв страсти, с кем не бывает… Или всё-таки нет? Может, это мне страшно испытать чувство одиночества? Может, это я ищу того, кто прикроет мою спину, кто поддержит, будет рядом?

Ладно, Бор, угомонись! Лучше иди спать. Утро, как говорится, вечера мудренее.

12

Следопыты из числа охотников долго изучали найденные следы. Стояна только лишь кинула косой взгляд и уже смело объявила, про то, что стадо космачей отправилось на восток.

Охотники недовольно лущили свои носы.

— Судя по всему, космачи тут проходили дня три назад, — важно сказал Эрик из «ростка» Тростинок.

Рядом стояла его сестра — Вики. Именно этих двух гибберлингов я видел спорящими в Великом Холле.

Они снова бросили уничижающий взгляд на Стояну, и та понимающе замолчала. Более она ничего не говорила и в их дела не встревала.

Мне это всё сразу же не понравилось, но, как говорится, в чужом огороде… В общем. Мы с друидкой стали держаться чуть в стороне всей честной компании гибберлингов. Они тут главные, так что пусть и командуют.

— Эх, — вдруг сказал кто-то за моей спиной, — вернуться бы до праздника.

— Н-н-не… н-н-не успели выйти, а-а-а… а ты уже д-д-домой запросился, — сердито фыркнул Торн. — Углеед!

Гибберлинг, которого назвали этим прозвищем, насупился, будто ребёнок. Углеедами тут называли тех лентяев, которые предпочитали всему прочему сидение в хижинах у огня.

— Эрик, н-н-ну что там? — прохрипел Торн.

— Они пошли дальше на восток, к Чёрному лесу, — всё так же важно отвечал охотник, при этом кинув косой взгляд на «выскочку» друидку.

Потом скользнул по мне и надменно вздёрнул подбородок.

— Уже давно надо показать, что на этом острове мы хозяева! — презрительным тоном заявил один из молодых гибберлингов.

Это был Гарр, самый младший из семьи Белолобых. Всегда какой-то взбудораженный, он всю дорогу дорывался почти ко всем своим соплеменникам.

— И не только на этом! — продолжал он, явно разгоряченный собственной значимостью. — И на остальных тоже. А то…

— Т-т-тихо! — сердито бросил умудренный Торн. Он при этом отчего-то поглядел на меня. — Т-т-тебя забыли спросить, кто тут хозяин. Разошёлся зд-д-ды… здесь…

Гар замолчал, ища взглядом поддержки у своих братьев.

Торн, этот глупый, по его мнению «старик», безусловно, многое повидал на своем веку, но при этом растерял как храбрость, так и боевой задор. Ему вы сидеть в Великом Холле, да пить брагу, а не шастать по острову.